J hates H

42. If it makes u happy

Джокер кашляет в кулак. Будто что-то попало в горло, застряло на слизистой. Не может понять, что с ним не так. Поворачивается на другой бок, кашляет судорожно и часто, задыхаясь, перхая в кулак. Прикрывает рот ладонью. Вот именно сейчас Харли ему будить не хочется. Заснула, наверное, полчаса назад. Спит чутко, рот распахнут, ресницы дрожат. Лицо опухшее и влажное от слез. Жалкая. Безалаберная. Бесполезная совсем.

Джокер выбирается из постели. Кутается в махровый халат, запахивает плотнее, вываливается на лестницу, прислоняется горячим лбом к холодному металлу перекладины. Стоит так несколько секунд, считает про себя окровавленных зверушек, перескакивающих через изгородь. Не заснуть ему этой ночью, как ни крути. Лихорадит, знобит, разгоняет сон.

Джокер приходит на кухню, достает с верхней полки прогорклый виски, плещет в кружку с веселенькой рожицей оленя. Рождественская кружка. Садится на стул. Спина скрипит, кости щелкают. И кашель рвется рваной лентой из груди. Тянет виски, морщится. Ужасный вкус для ужасного вечера. На часах три пятнадцать. В доме ужасающе тихо. Вот в такой час, при таком раскладе и нужно валить. Как коту нашкодившему, старому совсем, доходяге. Валить, чтобы умереть в одиночестве. Потому что человек - самое одинокое существо во всей вселенной.

Джокер стар, Джокер дряхлым стал. И все это замечают, сколько не вали дураков. Потому что вовсе они и не дураки. Не поможет в излечении его болезни отделение головы от тела. Потому что, словно у заморского чудовища, у гидры какой-то, они всё растут и растут, языки поганые разносят зловонные слухи. Джокеру недолго осталось. Джокер скоро умрет.

И вполне может быть, что Джокеру не похуй. Не потому что он хочет жить вечно, и это как-то тупо сдохнуть на самом пике, нет, все потому, что Харли не похуй. Он знает, не принимает, бесится и огрызается. Но ей не похуй. Никогда не было на самом деле. И от этого под ложечкой сосет, от этого в груди ворочается кашель. Когда он умрет, не если, он оставит её совсем одну.

Жаль бросать Бэтси, жаль оставлять столько незаконченных дел, неначатых шуток, но это все второстепенно. Жаль вообще, что вот такая херня с ними приключилась. Но ничего сделать уже нельзя. От смерти, как известно, нет лекарства. Ему многое нашептывают льстивые языки - Джокер непотопляемый, Джокер бессмертный, от Джокера просто так не избавиться. Но шутка есть шутка. Он умирает, вот так.