J hates H

63. Shut up and smile

Джокер проводит нервной рукой по голой черепушке. Яркий острый ирокез шипами топорщится по центру. Шрамы расходятся волнами по натянутой коже. Совершенно везде - на мясистом затылке, на впалых щеках. Он похож на карикатуру, на жуткого червяка лицо-гармошкой. Но смокинг на нем самый лучший. Пурпурный, отглаженный, брюки - по стрелкам, манжеты по заломам. Смотрится в зеркало - отражение ему нравится. Сегодня он вполне себе подходит на роль Принца Распрекрасного. Так где же его королева, э?

В узкой прихожей, примыкающей к кухне, накурено, хоть топор вешай. Джокер вращает ноющим коленом, разминает свой металлический киборг-протез, опирается на трость с литым набалдашником. Он упаковывает оружие самостоятельно, аккуратно, со знанием дела. Кесарю-кесарево. А двустволки идут отлично с автоматами. Все пистолеты, ножи, кастеты рассованы по карманам. Стволов у них много - хоть завались.

Один глаз заплыл почти что катарактой, темной пленкой, и выглядит это «красивенько». Её слова, не его. Ему кажется, что глаз напоминает гриб-поганку, плесневелый, едва ворочающийся, гнилой весь. Здоровым наблюдает за ребятней. Все подельники одеты с иголочки, утонченно даже, ужасно манерно. На них черные костюмы, словно на телохранителях или гробовщиках, бабочки-удавки под горло. Они - его личная армия, солдатики из коробки. Сегодня их всего семь, но этого достаточно, для плана не нужно много. Но та самая малость опаздывает.

Харли выходит из комнаты уже одетой. Редкая редкость. Настроение у червонной дамы, как и обычно, паршивое. Губы кривятся, красная помада попала выше края, на зубы, но ей, естественно, все равно. В ней нет никакой гармонии, только резаные нервы, только глухая злоба. Она похожа на готическую шлюху - красно-черные чулки перехватили ноги, как веревка сосиски, латексный корсет впивается в ребра, приподнимает сиськи так, что места для фантазии не остается. Харли нарушает тот образ, что Джокер придумал, совершенно не гармонирует с планом, выбивается ниткой на идеально отутюженном рукаве костюма за три штуки баксов.

Джокер хватает её за руку, разворачивает к себе, чуть не сломав запястье. Она шипит и щерится, не вырывается. Привыкла уже, это как крошечный ритуал, капелька крови перед самым смаком. Джокер оглаживает её бедра, наслаждается затравленными взглядами ребятни. Они как школьники нашкодившие - готовы провалиться сквозь землю, лишь бы не смотреть, как он тискает синюшные сиськи своей барышни. Принцесса Прекрасная, приятно. Царевна Несмеяна собственной персоной.