J hates H

11. By every sigh

Они сидят на кухне. Харли вертится на крутящемся стуле, кровь брызжет во все стороны - на скатерть, на пол, на его ботинки. Джокер облизывает пересохшие треснутые губы, вдевает нитку в иголку. Рана не серьезная, яремная не задета, ну да ладно. Все равно нужно заштопать. Иначе ведь подохнет, а куда ее девать в этом случае? Это-то всегда и останавливает Джокера - ему некуда девать (ся) от Харли.

- Сидеть, - рявкает он, и пьяненькая Харли успокаивается, подбирает под себя острые по-подростковому угловатые коленки.

- Есть, босс, - отдает она честь двумя пальцами. Джокеру хочется сломать ей запястье. Ведет себя словно капризная кукла, дует губы, давит слезы из уголков глаз, вместе с подводкой, с искусственными ресницами. Падают хлопьями на её избитое лицо.

Джокер морщится, пробивает её кожу насквозь. Харли ойкает, но сидит смирно. Видимо, все же протрезвела. А он орудует иголкой словно заправский скорняк. Не сапог конечно, но ума в ней не больше, чем в башмаке. Тупоголовая, дамми. Блондинка, что с неё взять, подтереться теперь ей докторской степенью.

Харли высовывает язык, снова вертит головой. Джокер страдальчески закатывает глаза, фиксирует мордочку одной рукой, другой продолжает свою экзекуцию.

- Пирожок, только, пожалуйста, можно без шрамов? - ноет она надрывно, поскуливает. Джей ухмыляется. Ему эта идея нравится. Не задумывался как-то, устал на деле. Но сейчас горячечная мысль бьется где-то на уровне подсознания. Шикарный же итог.

- Почему же, тыковка? - спрашивает он елейно, жестоко. В нем клокочет какая-то ужасная иррациональная радость. Хочется вышить на ней что-нибудь задорное, словно художник на полотне.

- Я хочу быть красивой на мой день рождения, - хихикает Харли, обнимает его внезапно за шею, залепляет влажный, пахнущий алкоголем поцелуй в самые губы. Джокер с трудом отцепляет её проворные ладошки от своих плеч, с омерзением вытирает рот рукавом рубашки. И внезапно останавливается. Что? День рождения? Не слышал о таком. Джокер не любит чувствовать себя растерянным, а потому спрашивает напрямик:

- И когда же он, куколка? - Ему на самом деле эта информация не нужна, потеряется в груде паззлов, не подходящих ни к чему конкретно, но ведь любопытство сгубило кошку, так ведь?

- Через две недели! - радостно визжит Харли, закидывает ноги ему на колени, кружится в кресле, а иголка торчит из шеи под странным углом.