J hates H

4. We take

С лома капает кровь. Кап-кап-кап по кафелю и старому линолиуму. Кап-кап-кап по ступенькам, во тьму, там, где бегают крысы, где воняет почище, чем в притоне. Смрадом тянет из всех щелей, вонь поднимается удушливой волной, заползает в ноздри, обжигает слизистую, вышибает скупую слезу.

Джокер насвистывает песенку. Это такой твист, в стиле Фрэнка Синатры, с классом и чувством. Последняя мелодия для флейты. Кап. Кап. Он спускается по лестнице. Ноша в мешке подпрыгивает на каждой ступеньке, с мокрым хлюпающим звуком, с чавканьем, впитанным глухими стенами. А капли крови словно лепестки роз на постели возлюбленной. Ха. Он мог бы быть поэтом, если бы только захотел.

Джокер открывает подвал ключом. Амбарный замок щелкает, скрипит, отваливается, пропускает дракона в его пещеру. Гнилостный дух рвется наружу вместе со стоном его ноши. Жива, надо же. Джей усмехается, хихикает высоко и надрывно, затаскивает слабо брыкающийся мешок в подвал, закрывает за собой двери.

Это даже забавно, надо признать. Что она осталась жива. Он волок её через весь город, колотил о булыжники и пожарные гидранты, смеялся над ней, пока она не затихла. Думал добавить её мертвую ухмыляющуюся мордашку к своей коллекции. А она взяла и выжила. Это ж надо. Жилистая сучка, дворовая шавка, живучая, как кошка.

Джокер бросает мешок, поворачивается спиной, дает ей прийти в себя, выбраться наружу, осознать, наконец, где она. Стоит, поигрывает окровавленным ломом в руках, постукивает каблуком рабочего ботинка, не смотрит на неё, но ухмыляется. Фантазирует, представляет, как она выбирается из мешка. У неё пересохло во рту, голова раскалывается от боли, а в глазах двоится, но она все равно змеей ползет по грязному от засохшей крови полу, царапает слабыми ручонками покрытие, шипит, извивается. Отличное добавление к его коллекции, венец серпентария.

Джокер ждет достаточно, а потом резко поворачивается, нависает над своей жертвой с ломом в руках.

- Та-дам! - произносит он скрипуче, ужасно весело, так что в жилах закипает от ярости кровь. Она полулежит на земле. Волосы запеклись кровавой крошкой, превратились в месиво красного золота. Руки все в синяках, подраны, сухожилия разорваны. Губы синие, щеки синие, глаза синие с прожилками красного. Она похожа на восставшую из ада. Дышит урывками, кривит в улыбке искусанные, покрытые корочкой крови губы.