J hates H

48. Anonimity

В утренней газете прямо на передовице появляется информация о Джокере. Не статья, досье. Четкое, хронологическое, абсолютно безапелляционное. Джек Напьер. Единственный сын Индии Напьер, шестидесятницы, безработной хиппи, с конопляным дымком в голове вместо мозгов. По стопам мамаши стал химиком, работал в «Эйс Кэмикалз», пока как-то раз не провалился в чан с химикатами и не стал вот таким, как сейчас.

Сезам уныло вздыхает. Это плохое начало недели. Потому что Джокер ненавидит, когда с ним так обращаются, ненавидит, когда заставляют быть кем-то. Даже если предположить, что все написанное - правда. Об этом они никогда не узнают, пока Джокер не позволит. Сезам давно и очень хорошо усвоил - незачем пытаться провернуть за спиной у босса свои делишки. Боком выйдет, а внутренности очень легко превращаются в наружности. Причем очень часто босс делает все своими руками, что, конечно, всяко хуже, чем руками наемников.

Сезам чешет обритый лоб, ковыряется в сетке старых шрамов под розовым ирокезом. Ладно. Надо спускаться. Их ждет обед из трех блюд.

На аперетив обычно крики босса, визги и причитания Харли, пара звонких затрещин прямо в лоб, а также несколько профилактических дырок в головах тех, кто слишком много говорил. Сезам надеется, что не в его башке будет аккуратная дырочка. Он сопит носом, подтягивает штаны на кожаном шипастом ремне повыше, идет по лестнице, перескакивая через пару ступенек.

Харли сидит на коленях босса. На ней такой маленький бархатный костюмчик кролика, словно сегодня Пасха. Член в штанах Сезама предательски дергается, а во рту пересыхает от вида её крутой задницы и острых лопаток. Сезам закрывает глаза, досчитывает про себя до пяти, идет прямо к кофейнику, на ощупь, почти привык.

Наливает кофе, открывает глаза. На полу, прямо рядом с кухонным столом огромной мясной тушей валяется Чако. Большой, но глупый. Сезам всегда знал, что рано или поздно двинет кони с его-то херовым характером. При виде трупа похотливые мыслишки о Харли тут же пропадают. Сезам пробует кофейную горечь, обжигает губы, плюется и проклинает это хуевое утро. И только после маленького уничижительного ритуала разрешает себе поднять взгляд на босса.

А Джокер спокоен. Одна его рука совершенно по-хозяйски оглаживает круговыми движениями задницу Харли, во второй зажата сигарета. Его лицо улыбается, но эта радость обманчива, кому, как не Сезаму, понимать это. Знаем - плавали.