J hates H

65. MoOb sEog eVol ;)

Джокер будит её ласково - приклад ударяет прямо в висок. Бровь рассечена, кровь капает на простыни и подушки, пока Харли дрейфует где-то. Без сознания она даже лучше, ей идет - болтает меньше, послушная тявка.

Накручивает просто так её кудряхи на пальцы, пружинят, отскакивают, словно масло мешается с водой, не поймать и не удержать. В Харли есть что-то этакое, совершенно змеиное, кольцами, путами, прямо по венам, по жизненно-важным органам, в Харли есть это чувство под ложечкой, сосет, холодеет, ухает куда-то вниз. И вот потом она открывает глаза, свои далекие, снежно-синие, и это мерзкое тухлое чувство проходит. Потому что в ней нет уныния, только светящаяся, ужасно глупая радость.

Мотает головой, винтики перекатываются и трясутся где-то на дне черепной коробки. Обнаруживает, что висок весь в крови, рассматривает пальцы, крутит на свету, удивляется ужасно, хмурится, тычит пальцем прямо на него. Злится, курва. Типа не рассчитал сил, испортил кукольное личико. Харли на самом деле ненавидит, когда он портит её лицо. Еблом торговать - не кирпичи ворочать. Джокер только ржет, хватает её за тычущий пальчик, скалывает маникюр незатейливый, слизывает её алую наркотическую кровь. Она пахнет розами, бензином и металлом. Она пахнет клоунскими смехуечками и клубничным вареньем. Если бы он был гребаным вампиром, он бы выпил её досуха. Вкусная кровь, солоноватая, чуть сладкая, и хочется остановиться, и нельзя. Провоняла вся сексом, дешевым трахом, вся до последней капли. Взрывает мозги от этого запаха.

Харли позволяет ему вычистить пальцы до конца, словно он пес, а она - хозяйка. А потом она вскакивает, нетрезвой походкой направляется в ванную. Красную, кафельную, все как у людей. Раньше он любил укромные местечки, глубокие, сальные, душные. Но он построил ей крепость с кроваво-красной ванной, где все, как на ладони, под светом софитов. Он заставил мальчишек из своей банды сделать ей настоящую красную розу. И она не просила, но ведь где-то ей нужно было смывать кровь, класть на жирные губы помаду? Где-то ему нужно было трахать её, вдавив скользкое мягкое тельце прямо в жесткий кафель. Красное и красное. От этой мысли в животе тянет и рвется. Бум.

Идет за девкой, настигает за прозрачной занавеской. Она стоит в ореоле из пара и душных капель, бреет свои длинные ноги-стебли, поет треснутым хриплым голосом что-то о безысходных совпадениях. Джокер только ухмыляется, передумывает загибать её прямо на раковине. Разворачивается, а она режет нежную кожу, вскрикивает. Медом пропитаны эти её вздохи. Джокер ненавидит её, красную ванную и тонкие почти белесые волоски на её бедрах. Хлопает дверью очень громко. А она хохочет ещё громче.