J hates H

34. Baby

Фанни избалована ужасно, вся в мать, такая же чертова кукла. Джокер это понимает прекрасно, но возиться не хочет. Слишком хлопотно и муторно для него. Проще забить, представить, что это маленькое чудовище - не его, не от него, просто новая игрушка Харли. И может быть, когда-нибудь она наиграется. Тогда он посмотрит, кто будет смеяться последним.

Харли же старается не отсвечивать, бесить как можно меньше. Он позволил им остаться, жить в одном доме. Пусть думает, что это послабление, та самая эмоция. На деле же это необходимость. То, что принадлежит Джокеру, никто не смеет трогать. Потому что у него есть репутация, а ещё он не любит быть зависим от кого-либо. Девчонка - отличный рычаг. Не против него. Против Харли, конечно. Но в теории через нее можно добраться и до него - она слишком много знает. Провела с ним много лет, научилась, не мытьем, так катаньем, кожей к коже, болячкой к болячке. А потому обеих лучше держать на расстоянии вытянутой руки, чтобы и прихлопнуть можно было, если понадобится.

Все говорят, что Фанни похожа на него. Чем же, ему интересно. Вся в мать - светлые кудряшки, синие глаза. Между ними нет ничего общего, и это отлично на самом деле. Ему не нужно это продолжение себя в ком-либо. Он уникален, его безумие - это то, чем можно гордиться, что нужно пестовать. Маленькая копия, жалкая пародия совершенно ни к чему. Но Харли пусть тешит себя надеждой, что все у них взаимно. Ха.

Ребенок шумный, ребенок капризный. Совершенно ненужный и аляповатый элемент декора их берлоги. Носится с гиканьем по этажам, горланит песни, пиратствует потихоньку. Нигде не безопасно теперь. Только в его кабинете - месте, которое строго под запретом для каждого. Даже для Харли. Тем более для Фанни. Это место принадлежит только ему, и границы двум бестиям отлично известны. Если их переступить, можно сильно пожалеть. И это первое, чему Харли научила своего выродка. Так-то.

Иногда Джокер прячется в своем кабинете ото всех. Не строит планов, не чертит карт, просто сидит в старом рассохшемся кресле и смотрит на Готэм. Вот его дитя, продукт его безумного лихорадочного разума, его наследие, то, что он оставит после себя, когда отправится на шесть футов под землю. Место, отравленное и изувеченное настолько, что уже не спасти, с порванными кишками, вонючими внутренностями, с людьми, поставленными на колени и обескровленными. Это зрелище всегда придает ему сил. Его работа, его произведение искусства. Вот, чего он добивается. И самое главное, - чтобы Бэтс это видел, как все вокруг горит, полыхает, и ничего не мог бы сделать. Музыка в его голове, самая красивая и звонкая песня.