К чему шкатулка, если есть жемчужина? 有珠何须椟 [yǒu zhū héxū dú]

Глава 3. Часть 1.

Глава 3. Большая потасовка *

Часть 1.

— А? — А-Цзань внезапно нахмурилась.

Дуаньму Хуэйчунь тоже заметил, что атаки Цзи Цинланя постепенно замедлились. В плане мастерства Цзи Цинлань немного превосходил Лу Жэньи, и к тому же был в расцвете сил, так что его победа была лишь вопросом времени. Но сейчас он уже был не таким напористым, как в начале схватки, и было похоже, что он намеренно пытается свести дело к ничьей. Лу Жэньи был отнюдь не слеп, так что, заметив, что Цзи Цинлань сдерживает натиск, последовал его примеру и тоже начал действовать более умеренно, вплоть до того, что их встреча стала напоминать скорее дружеский поединок, чем состязание в боевом искусстве.

Цзи Мяохуа легонько подул в ухо Дуаньму Хуэйчуню, прежде чем сказал:

— Кажется, сердечко циньцинь бьётся уже не так быстро, как только что.

Дуаньму Хуэйчунь пропустил его замечание мимо ушей.

— Циньцинь, ты ведь тоже видишь, что Цинлань циньцинь – несомненный победитель, да? — продолжил Цзи Мяохуа.

А-Пэй не могла больше это слушать и тихо пробормотала:

— Незачем спрашивать, чтобы узнать, что мастерство моего молодого господина выше, чем у того человека.

Дуаньму Хуэйчунь машинально глянул на двух парней, которые пришли сюда вместе с Лу Жэньи, но увидел, что они стоят с равнодушным видом и похоже совершенно безразличны и к самому поединку, и к тому проиграет или выиграет Лу Жэньи.

— Циньцинь, ты тоже так думаешь? — снова спросил Цзи Мяохуа.

— Я абсолютно ничего не смыслю в боевых искусствах, — отозвался Дуаньму Хуэйчунь, — Но я вижу, что господин Лу уже стар, и думаю, что ему не сравниться по силе с молодым господином.

— Дурень! — высмеяла его А-Пэй, — По-твоему можно судить по возрасту о мастерстве?

Дуаньму Хуэйчунь натянуто улыбнулся:

— Это всё, что я вижу.

— Циньцинь, если тебе интересно, ты можешь спросить у меня, — предложил Цзи Мяохуа.

— Я не слишком способный, да и умом не блещу, боюсь, что мне жизни не хватит даже на то, чтобы постичь учение Конфуция и Мэнцзы, куда уж мне соваться во что-то ещё! — сухо произнёс Дуаньму Хуэйчунь.