К чему шкатулка, если есть жемчужина? 有珠何须椟 [yǒu zhū héxū dú]

Глава 6. Часть 3.

Глава 6. Изменить лицо и обуздать руки

Часть 3.

Цзи Мяохуа добавил в огонь несколько веток, чтобы костёр снова разгорелся, а затем сел рядом с Дуаньму Хуэйчунем.

Дуаньму Хуэйчунь ел уже совсем остывшую лепёшку, ни на что не обращая внимания.

— Проклятая ветка поцарапала прекрасное личико циньцинь, — Цзи Мяохуа достал из-за пазухи лекарство, всем своим видом показывая, что хочет помочь ему обработать царапину на лице.

Дуаньму Хуэйчунь повернул голову, и у него возникло странное желание выплюнуть лепёшку, которую он жевал. Но это был лишь краткий порыв, который быстро прошёл. В итоге он всё-таки молча подставил ему своё лицо.

Ветка не нанесла серьёзной раны, оставив лишь тонкую неглубокую царапину.

Цзи Мяохуа сначала сполоснул палец водой, затем с особой осторожностью промокнул царапину безымянным пальцем и бережно смазал лекарством.

Мазь была освежающе прохладной, в отличие от лица Дуаньму Хуэйчуня, которое становилось всё более горячим.

— Циньцинь, что с тобой? — Цзи Мяохуа остановил руку и поднял взгляд на Дуаньму Хуэйчуня, и их глаза оказались на расстоянии всего в несколько цунь* друг от друга. (*цунь = 3,33 см)

Дуаньму Хуэйчунь опустил глаза и, уставившись на лепёшку в своей руке, безразлично спросил:

— Ты всё?

— Да, — Цзи Мяохуа увидел, что он встал, собираясь уйти, и попытался его остановить, — Есть и другие царапины, которые нужно ещё обработать.

— Я могу сделать это сам, — ответил Дуаньму Хуэйчунь.

Цзи Мяохуа посмотрел на его протянутую ладонь, помедлил немного, а затем неохотно отдал ему пузырёк с лекарством, который держал в руке.

Дуаньму Хуэйчунь забрал пузырёк, одним махом запрыгнул на дерево, уселся на развилину, прислонившись спиной к толстой ветке, и открыл пузырёк с лекарством, чтобы обработать царапины на руках.

Цзи Мяохуа встревоженно окликнул его снизу:

— Циньцинь, на дереве небезопасно.

— Безопаснее, чем рядом с фэнчжу, — резко ответил Дуаньму Хуэйчунь. После его слов снизу долгое время не доносилось ни звука. Дуаньму Хуэйчунь сперва ощутил беспокойство, не зная, как он отреагирует, но сразу вслед затем испытал радость. Быть пойманным во время побега было, вероятно, одним из самых унизительных событий в его жизни, и сейчас у него не осталось ни малейшего желания притворяться и быть вежливым с тем, кто был в этом виноват.