Призрак и Тьма. Книга 2 серии "Фоллокост"

Глава 36. Джейд

Снежинки падали, танцуя вокруг моей головы. Падали на бледную кожу, но не таяли. Они оставались и собирались, слипаясь в тончайшую пленку, белую мембрану... но я видел под ней красное. Льдисто-красное, холодное и застывшее. Крапинки снежинок на мертвой плоти, не тают, совсем не тают. От кожи не исходило тепла, не было крови, горячей и текущей по венам.

Я открыл рот и впился в следующий кусок, снежинки ужалили меня изнутри. Мои зубы сжались, и я вырвал кусок мяса. Я огляделся, чтобы убедиться, что пес не собирается украдкой откусить кусочек от моей добычи, и растерзал плоть во рту своими заостренными клыками.

У пса была своя рука, моя же рука была только моей, и я не собирался делиться. Я был голоден. Я проснулся с чувством голода, жажды и в тумане. Теперь я смог решить по крайней мере одну из этих проблем. Я проглотил мясо. Во рту было холодно, но когда тепло моего тела согрело его, я почувствовал, как кровь струйкой стекает по горлу. Насладившись его сладким вкусом, я наклонился за добавкой.

Когда желудок наполнился свежим мясом, я поднялся, отметив про себя, что головокружение было не таким сильным, как когда я встал в первый раз. Я потер руки в перчатках и огляделся в поисках собаки.

Пес дергал головой, пытаясь вырвать палец из замороженной руки, которую он грыз. Я посмотрел на руку, которую ел сам, поднял ее и помахал туда-сюда, усмехнувшись про себя.

Когда я очнулся, было очень красиво. Снежинки падали вокруг меня плотной пеленой, и это завораживало, поэтому я лежал на спине и смотрел в небо. Хотелось позвать кого-то лечь рядом со мной и смотреть... смотреть... смотреть вверх, как падают снежинки.

Мой взгляд вернулся к отрубленной руке, и я снова помахал ею. Пес воспринял это как приглашение поиграть и подскочил, сверкая покрытой кровью и снегом пастью.

Я стоял перед зданием, окруженным изуродованными телами, лишенными лиц, и кусками кожи и плоти. Снег вокруг меня превратился в алые лужи, которые только сейчас начали покрываться ледяным панцирем.

Я подошел к телу мужчины, у которого было отгрызено лицо. Я уже собрал всю их теплую одежду и одеяла, которые были внутри, во что-то закутался, что-то уложил в рюкзак, который я взял с их бесполезной теперь повозки. Босен был убит и лежал, несъеденный, готовый затеряться как во времени, так и в снегу.