BTS +18 Mini stories 3[Заморожен ]

"Продано". 5

  — Давайте на сегодня закончим, — мужчина отворачивается от пианино, — Вы уже устали физически, а я морально не выдержу больше. Так что лучше отдохните, сходите в сад. Господин как раз ждёт вас.

На улице солнце светит лживо, оно яркое и ослепляющее, но холод пробирает до костей, забирается под одежду с порывами ветра, пока ты идёшь по каменистой тропинке меж кустов растений, которых здесь достаточно, чтобы потеряться. Сад напоминает дом изнутри — запутанный, холодный, готовый задавить в своих объятиях. Только они у него будут колючие, пронизывающие, до сердца своими ветвями достающие.

И в этом лабиринте Чонгук всегда в самом его центре, рядом с кустами роз, что усыпаны огромными красными цветами, похожими на кровавые дыры. Парень больше походит на статую, чем на живого человека, потому что люди не могут быть такими красивыми и грустными.

Но только статуи не плачут.

— Чонгук? — ты осторожно подходишь к юноше, касаясь его плеча, — Что ты случилось?

Парень дёргается, сбрасывает маску недвижимости, когда поднимает на тебя тёмные глаза, все ещё полные слёз. А потом начинает шевелиться: поднимает руки, стирая ладонями слёзы, улыбается, растягивая уголки губ в стороны, поправляет волосы, манжеты, словно ничего и не было.

— Т/И, не заметил, извини.

— Что-то случилось? Ты плакал.

— Просто мысли, — Чонгук качает головой, — Знаешь, когда слишком много думаешь, погружаешься глубоко в себя, находятся такие моменты, которые пробивают на эмоции. Это может быть старая шутка, от которой смеёшься, словно сумасшедший, заставляя остальных оборачиваться, плохой разговор, вызывающий гнев. Или что-то очень грустное, бьющее в самое сердце.

— И что же было у тебя? — ты переводишь взгляд на розы, пытаясь понять, что они напоминают парню. Снова в глаза бросается сходство с кровавыми дырами, с яркими каплями крови, и тебе становится ещё холоднее, чем до этого, если мысли схожи с тем, что думал Чонгук.
— Просто вспомнил, как ругались родители из-за этих вот роз. Матушка говорила, что они принесут несчастье семье, а отец бережно лелеял листочек и бутон. И они порой стояли здесь и ругались. А я тогда маленький был, начинал плакать. И, как видишь, плачу до сих пор.

И улыбается, ещё шире улыбается, стирая остатки слёз. И ты хочешь спросить, что теперь с его родителями, но эти слова почему-то застревают где-то в горле, пока выходят совсем другие.

— А у нас не было роз, — протягиваешь руку к цветам, касаясь бархатных лепестков, — Мама лишь иногда собирала разные травы, чтобы продавать на рынке. С этого был небольшой доход. Или летом брала меня с собой в поля, где мы собирали охапки полевых цветов, а затем плели венки. Знаешь, такие большие, толстые, усыпанные цветами. А потом шли к речке, где пускали их по воде, загадывая желание.

Ты рассказываешь это непонятно почему и зачем, не замечая, как Чонгук смотрит, внимает каждому твоему слову. Он видит эти поля, и они ему кажутся совсем иными, чем те, что видит из окна своей спальни вдалеке. Ощущает запах цветов, чувствует их дурманящий запах. И они совсем не такие, живые, свободные, дикие, подстраивающиеся под твои руки, пока сплетаешь венок.

Чонгук открывает глаза и понимает, что цветы в твоих волосах будут смотреться куда лучше, чем те маленькие диадемы, что сейчас популярны среди городских модниц. Но только нежные васильки, что как маленькие кусочки самого неба, белые ромашки, золотящиеся среди трав, рассыпчатый клевер, белые колокольчики вьюнка.

Но никак не тяжёлые красные розы, что напоминают дыру в груди отца.