Заслуженное наказание. Истина. Часть II

Глава 15.3

― Ты все еще думаешь, что твои страхи поддаются объяснению?

Я распахнула глаза, испугавшись незнакомого голоса, нарушившего тишину. Оказалось, я больше не в домике Кэри Хейла, а в лесу. Стою босыми ногами на промозглой земле. Чтобы сохранить тепло, я обняла себя за плечи. Огляделась. Светало, воздух раннего утра был колючим, норовил проникнуть в сами кости. Футболка и шорты не спасали, и я, чувствуя себя как во сне, обернулась, чтобы вернуться назад в дом.

Но дома не было ― в поле зрения были лишь деревья: стоящие далеко друг от друга, тонкие и высокие, верхушками пронзающие стальное небо.

Господи, где я?

― У меня галлюцинации? ― шепнула я, и вдруг услышала вновь тот же голос, который заставил меня очнуться.

― Да или нет? Какая разница, когда приходит время умирать?

Боже, только не это. Задрожав, но не от холода, а от ужаса, я попятилась, сжав пальцы на обледенелой коже. Мне уже когда-то давным-давно снился этот сон. Я огляделась, начиная дышать прерывисто и тяжело, будто воздух не желал проникать в легкие.

Вокруг меня не было ни одной живой души, стояла мертвая тишина. И вдруг я вновь услышала:

― Я ведь сказал: тебе не удастся убежать от меня, Энджел. ― Я снова огляделась, сердце сделало кувырок: вокруг меня начала скапливаться темнота, она клубами стелилась по земле, опасно скользила к моим ногам, внедрялась в личное пространство.

Попятившись от темноты, я обернулась, готовая сорваться на бег, но путь к спасению преградила высокая темная фигура. Казалось, она была лишена плотности и состояла из тьмы. Но, если приглядеться, можно было различить контуры накидки и капюшона. У меня заболели глаза ― так интенсивно я всматривалась в темноту, на месте которой должна была быть голова. Я покрылась мурашками, содрогнувшись.

― От Смерти еще никто не сумел спастись.

Я покачала головой, попятившись назад. Фигура напротив продолжала:

― Один раз, два, три, сколько ошибок ты будешь совершать? В реальном мире у людей нет шанса искупить грех...

Я покачала головой, язык едва ворочался во рту, когда я ответила:

― Я ничего не сделала, я ни в чем не виновата.