Заслуженное наказание. Истина. Часть II

Глава 3.3

Кэри Хейл открыл глаза и мутным взглядом посмотрел в потолок. Он попытался вспомнить свой сон. Кажется, снилось что-то хорошее, очень хорошее. Он напряг память. Какой сегодня день недели? Что там за окном, день или ночь?

Уже через мгновение он обрадовался, что его разум способен рождать какие-то мысли ― боль немного притупилась, превратившись во что-то неприятное. Скорее всего он просто привык к ней, другого-то выхода нет.

Он лежал, боясь пошевелиться: вдруг начнется новая доза мучений?

Шрам на груди пульсировал, но он и к нему привык.

Поэтому боль не могла отвлечь его от ненужных мыслей.

Почему именно она, почему именно эта девушка?

Кэри думал. Он знал, что раньше не знал ее. Она не была его знакомой, это точно. Но когда он увидел ее впервые, сердце заныло от боли.

Это было впервые за всю ту жизнь, которую он помнил.

Теперь она отнимет у него эту жизнь.

«Я ненавижу тебя, Энджел», ― подумал Кэри, но почувствовал, что его губы шевелятся, как будто он произносил слова.

Ну блин, ― подумал он, мелодраматично, как в одном из тех тупых сериалов, которые смотрела Энн, сидя в гостиной с миской попкорна. Но правда. Он должен был убить ее, просто покончить со всем этим безумием, которое окружает тебя. Он почти что сделал это, почти. Но остановился без видимой на то причины.

Он так хотел ощутить кровь на своих руках, почувствовать на языке ее металлический привкус, слизнуть кровавую каплю с ее груди, там, где он пронзит ее...

Кэри Хейла обдало жаром от одного воспоминания о том проклятом дне, когда он едва не убил Энджел. Его рот наполнился слюной, он тяжело сглотнул, пульс участился, дыхание сбилось.

Было бы неплохо открыть окно, подумал Кэри, и оглянулся. Серены рядом не было, чтобы он смог попросить ее о помощи. Пришлось самому подниматься и ковылять к окошку. Когда в комнату ворвался освежающий запах зимнего леса, Кэри вернулся в постель. Только когда он принял позу, в которой лежал многие часы, смог сделать осторожный вдох.

Холод безрезультатно бился о стенки его кожи, силясь прорваться внутрь сквозь поры. Воспоминание об Энджел было чем-то существенным, чего он мог коснуться и приласкать. Мысль о ней была тяжелым покрывалом, в которое он кутался, и чем сильнее он старался отринуть от себя Энджел, тем теснее покрывало стискивало его.