Контрудар пушечного мяса!

Глава 41: «Кризисный момент»

Лин Сяо был поражен. Рука, которую он использовал, чтобы погладить цитровую нить, внезапно порезалась, от боли он отдернул руку.
Казалось, что он колебался и смотрел в неизвестность, погруженный в свои мысли. Маленький евнух, стоящий на коленях, поспешно позвал его, когда не увидел никакой реакции: «Стюард, вам нужно подготовиться! Император прибудет во дворце Нин Сюань через полчаса!»
Лин Сяо услышав это, проснулся. Глубоко вздохнув, он подавил беспокойство в своем сердце и сказал: «Я знаю, ты можешь идти».
«... Да». - У маленького евнуха явно было что-то, что он хотел еще сказать, но, увидев, что лицо Лин Сяо выглядело нехорошо, он закрыл рот и почтительно ушел.
После того, как маленький евнух ушел, Лин Сяо прижав свою рану, встал и подошел к столу. На столе был десерт и вино для Лин Сяо, приготовленное Императором. Из-за талии он достал медицинский порошок. Это было лекарство хрящевого порошка, данное ему Ци Лунем, которое он использовал на Фу Юйцзюне. Это не повредит телу, но сможет сделать человека неподвижным на некоторое время.
Лин Сяо налил его в бутылку вина на столе. Оно было специально подготовлено для Императора сегодня вечером.
Завершая эти задачи, Лин Сяо зажег благовоние на столе с цитрой. Он уже принимал лекарства заранее, поэтому благовония сна не должны были на него повлиять. Однако, было бы трудно сказать, принимал ли Император хрящевую пудру.
Когда все было готово, Лин Сяо снова сел перед семиструнной цитрой, рассеянно на нее глядя.
Если бы было возможно, он бы не хотел этого делать.
Однако отношения между ним и Императором были построены на лжи. Он действительно хотел быть честным с Императором, но не мог поставить на это свою жизнь.
Стюард Сюй заботился об Императоре в течение девятнадцати лет, и из-за одной лжи он был изгнан из дворца.
Премьер-министр домохозяйства был так важен для страны, но из-за лжи он был отстранен от должности и изгнан из столицы.
Он, Лин Сяо, много лет не сопровождал Императора и был ничтожным человеком. У него не было уверенности, быть честным с Императором.
Он не мог сомневаться. Если он не хотел потерять свою жизнь, то ему придется покинуть дворец, прежде чем его тайна раскроется.
С этими мыслями взгляд Лин Сяо стал тверже, и он успокоился. Раздвинув пальцы, он начал играть на струнах.
Фу Юйцзюню, правда, нельзя было доверять, но он может использовать Фу Юйцзюня.
Пока он использует Фу Юйцзюня, чтобы покинуть столицу, у Лин Сяо было бесчисленное множество способов убежать от Фу Юйцзюня, когда они уже будут достаточно далеко по пути в Страну Шао ...
Пока он думал об этом, звук шагов прошел мимо входа, и Лин Сяо очистил свой разум, искренне погрузившись в игру семиструнной цитры перед ним. Это первый раз, когда он играл для Императора, и это также должен быть последний раз.
Император только что подошел ко входу во дворец Нин Сюань, когда услышал звуки цитры, играемой внутри.
Звук цитры поднялся, полный эмоций и тоски, выражая внутренние чувства игравшего. Император слегка остановился и помешал слугам объявить о его прибытии, когда он вошел в комнату.
В комнате один человек сидел перед столом с цитрой, его десять пальцев слегка поглаживали струны.
Струны дрожали, и чистая мелодия цитры приятно вытекала из нее.
Перед столом была зажженная курильница, которая мягко горела. Дым, окружавший стол с цитрой, создавал ощущение, что это место было волшебной страной.
Император наблюдал за этой сценой, его взгляд постепенно становился глубже.
Сидящий перед ним мужчина был одет в белое одеяние, с элегантными чертами лица и тонкими черными волосами, которые слегка трепетали. Он выглядел как бессмертный. Но эти чистые и прозрачные осенние глаза блуждали, несколько раз тихо смотрели на него и уходили. Это щекотало его сердце.
Его милость была ясной, чарующей и очаровательной.
Некоторое время он не видел маленького евнуха, а этот маленький евнух становился все красивее и красивее.
Император прищурился, и цвет его двойных зрачков стал немного темнее, когда он подошел к человеку за столом с цитрой.
С эхом «Чжэн» Лин Сяо увидел, что Император собирается стать перед ним, он остановил свои движения. Прижав рукой рану, он с трудом встал и собирался приветствовать Императора.
Император помог ему подняться обеими руками и притянул Лин Сяо в свои объятия.
«Не будь слишком вежливым, твое тело еще не в порядке. Почему ты не отдыхаешь?»
Император обхватил талию Лин Сяо, когда сказал это, его взгляд скользнул мимо раны на груди Лин Сяо. Увидев, что нет кровотечения, он спокойно отвернулся.
«......» - Лин Сяо замолчал и посмотрел вниз, когда увидел это.
Тон Императора был таким же заботливым, как и прежде, как будто он никогда не давал ему холодное плечо. У Лин Сяо внезапно возникло неправильное представление о том, что они не на одной волне. Он не знал, что он должен был сказать в данный момент.
Когда Император не услышал ответа от Лин Сяо, он слегка поднял бровь и посмотрел на него сверху вниз.
Он увидел, что у маленького евнуха в его объятиях было бледное лицо, пот на лбу и слегка нахмуренные брови. Он выглядел недовольным и чрезвычайно уставшим.
Император увидел это, и на его лице появилось недовольство. Он вздохнул и подняв Лин Сяо отнес его к кровати: «Ты ранен, не нужно так себя изматывать».
«Ваше Величество... этот слуга...», - с тревогой вскрикнув, когда его понесли, Лин Сяо напрягся, но обнаружил, что лежит на кровати. Император наклонился и приблизился к нему, его руки были по обе стороны от головы Лин Сяо, эта поза была неоднозначна.
Лин Сяо открыл глаза, наблюдая за красивым лицом Императора, которое было почти в пределах досягаемости, его сердцебиение, ускорилось.
Сяо Лизи, который последовал за Императором, тихо положил поднос на стол и ушел, увидев эту сцену.
На подносе находился отвар из ласточкиного гнезда, который маленькая горничная из дворца наложницы Ран предложила Императору, когда они направлялись во дворец Нин Сюань. Император заставил Сяо Лизи принять его, поэтому Сяо Лизи не посмел с этим справиться так, как ему хотелось. Он мог только оставить его на столе, ожидая, пока Император возьмет его.
После того, как он увидел, как Сяо Лизи вышел, он и Император остались в комнате одни. Сердце Лин Сяо стало беспокойным. В конце концов, было довольно легко потерять себя от страсти в таком месте, как кровать.
Он начал бороться, желая встать, но Император не дал ему двигаться. Лицо Лин Сяо было белым, глядя на Императора над ним, он был взволнован и его губы дрожали. Тоном, в котором звучали некоторые просьбы, он сказал: «Ваше Величество ...»
У маленького евнуха под ним, были яркие глаза, которые сейчас были влажные, и с осторожностью смотрели на него. Он был похож на испуганного кролика, это было по-настоящему восхитительного.
Сердце Императора смягчилось, и он наклонился, чтобы поцеловать бледные губы Лин Сяо, а затем встал.
Лин Сяо также последовал за ним. Император поджал губы, когда увидел это, его спокойные и глубокие глаза смотрели на Лин Сяо.
Сердце Лин Сяо почувствовало слабость под его взглядом, и он вынужденно улыбнулся: «Ваше Величество ... Почему вы так пристально следите за этим слугой?»
Император услышал вопрос и прислонился к кровати, немного отодвинувшись от Лин Сяо, но не сдвинулся с линии его взгляда. Через некоторое время Император задумчиво сказал: «Мы думаем, что ты еще не подготовился к служению Нам».
Лин Сяо уставился на него, и тут же опустился на колени перед Императором, виновато говоря: «Ваш слуга знает свое преступление».
Он не мог разглядеть гнев на лице Императора. Выражение Императора было глубоким и таинственным, как будто его взгляд что-то рассматривал.
Лин Сяо продолжал поглядывать на выражение лица Императора. Его разум был еще больше в беспорядке и не находил решения. Его руки и ноги также ослабевали. Если бы он не стоял на коленях на кровати, он, вероятно, уже потерял бы сознание.
В тот момент, когда Лин Сяо почти не мог этого вынести, Император переместил взгляд и подошел к столу.
Лин Сяо вздохнул с облегчением и вытер пот со лба, поднявшись с кровати, чтобы последовать за Императором к столу.
Когда он только подошел к столу, он услышал, как Император сказал: «Ты никогда не думал, что по сравнению с неподготовленностью, твои тяжелые травмы являются лучшим оправданием?»
Император неожиданно упомянул «оправдание» и поразил Лин Сяо. Его колени немедленно стали мягкими, он уже стоял на коленях перед Императором.
Его сердце, которое только что успокоилось, снова начало биться быстрее. Лин Сяо почувствовал, что вид перед ним был немного размытым.
Свет стал тусклее, сияя на лице Императора, которое невозможно было прочесть, он выглядел еще более глубоким и загадочным. Веко Лин Сяо начало дергаться, в его сердце чувствовалось беспокойство.
Он не смел, сказать ни слова. Он боялся, что это будет иметь неприятные последствия, как раньше. Чем больше он говорит, тем больше ошибок можно было найти. Он опустил голову и взглянул на винную чашку на столе. Он сжал зубы и нахмурился. Ему нужно было придумать, как заставить Императора выпить вино.
Когда он подумал об этом, Император неожиданно протянул руку Лин Сяо.
Лин Сяо поднял глаза, чтобы посмотреть на Императора. То, на что он смотрел, было холодным выражением лица Императора, и это его поразило. Он быстро отвел взгляд и вытер руку о нижнюю часть одежды. Только после того, как он вытер холодный пот с ладони, он протянул руку Императору.
Император схватил Лин Сяо за руку и сильно потянул, заставив Лин Сяо встать с колен в его объятия, и посадил Лин Сяо на свою ногу.
Тело Лин Сяо напряглось, его глаза увидели, что уголок рта Императора был опущен вниз ...
Император был зол, а он был внутренне напуган. Он упорно отталкивал панику внутри и расслабился себя.
Брови Императора слегка расслабились, он взял отвал с ласточкиным гнездом, оставленный Сяо Лизи. Он подхватил ложку и подул на нее, прежде чем поднести ко рту Лин Сяо.
Лин Сяо безучастно смотрел, Император хотел накормить его едой? Зачем?
Он явно был зол!
Хотя сомнительно, но он не смел, отказаться от пищи, которую Император предложил ему. Он мог только взять себя в руки и съесть ложку отварного супа с глотком. Как только он сглотнул, Император поднес еще одну ложку к его рту. У Лин Сяо не было другого выбора, кроме как продолжать есть до тех пор, пока тарелка не опустеет.
Император ничего не сказал, и Лин Сяо также не смел говорить. Он не знал, о чем думал Император, он также не знал, что имел в виду Император.
Закончив есть миску с супом из ласточкиного гнезда, Император наконец-то заговорил.
Его голос был холодным и безрадостным, не теплым и не горячим, он сказал: «Так как ты не хочешь служить Нам, тогда, не хочешь ли ты быть честен с Нами?»
Честным ...
Император наконец сказал эти слова. Лин Сяо сжал кулак, его сердце колотилось все быстрее и болело. Лин Сяо выдержал и сжал губы.
Он давно знал, что время, когда Император сознательно давал ему холодное плечо и не приходил к нему в гости... Было дано ему, чтобы подготовиться и быть честным с ним.
Он просто не хотел противостоять неопределенностью между собой и Императором ...
И в наши дни он нагло просил Императора, о том, что ему угодно, четко показывая свою позицию. Если он скажет Императору, что времени, которое он дал ему, достаточно, тогда ему придется либо быть честным сегодня вечером, либо выбрать служение Императору. Если нет, то Императору будет трудно угодить.
Для Императора уже было огромным одолжением дать ему время на полготовку.
Лин Сяо сжал кулаки и нахмурился, опустив голову.
Молчание Лин Сяо, казалось, обидело Императора. Император холодно рассмеялся и схватил Лин Сяо за челюсть, заставляя Лин Сяо повернуться к нему лицом.
«... Ты не скажешь Нам, что ты не можешь дать Нам?»
В безмятежных и глубоких двойных зрачках Императора был ужасный гнев. Сидя перед этими глазами, Лин Сяо вздрогнул, он был напуган и очарован. Он не мог сдержать дрожь, но так же не мог ничего сказать.