Шуга в губы не целуется. Так уж повелось. На каждой вечеринке, встрече в баре, посиделках во дворе под чужими окнами, вообще в любом месте: Юнги никогда не позволяет целовать в губы. Может позволить зацеловать его всего с головы до пят, но губы должны оставаться в покое. И вот сейчас, на очередной вписке по поводу дня рождения какого-то левого друга его друзей, к Мину подсел очередной чуть подвыпивший гость.
― Слушай, может отсядешь уже куда-нибудь? Мне надоело, что ко мне за стол кто-то подходит, садится рядом и затирает какую-то херню. ― Шуга подпирает левой рукой голову и смотрит на видавшую виды древесину стола.
― Я хотел бы познакомиться. ― незнакомец совершенно не собирается уходить, лишь только ближе придвигается дабы лёгкий аромат приятного парфюма почувствовать. ― От тебя очень вкусно пахнет.
― А вот от тебя несёт вином. Я не намерен продолжать общение. ― бросает Юнги на прощание и уходит в другой угол комнаты, в котором стояло не совсем новое, но удобное кресло. Садится, откидывая немного потяжелевшую от алкоголя голову на спинку. Он устал. Слишком много событий, потраченных денег и выпитого спиртного на сегодня. Но подремать не даёт звук голоса, который слышался уже минуты две назад.
― Динамо-машина. Я не собираюсь от тебя отвязываться, понимаешь? ― доставучий незнакомец плюхается в кресло, заставляя потесниться. ― Такие как ты в моём вкусе.
― Можешь делать что хочешь, только дай отдохнуть. ― бурчит Мин, закрывая глаза и потягиваясь, словно сонный кот.
На несколько минут разговор прекращается, а Шуге наконец удаётся расслабиться. Как только тело начало погружаться в приятную дрёму, её нагло разрушают жаркими объятиями.
― Малыш, ― ухо обдаёт тёплым дыханием, от чего множество маленьких мурашек стремятся по коже. ― вставай, не спи. Можно тебя поцеловать?
Юнги недоволен. Какой-то мудак, имени которого даже нет в голове, спрашивает разрешение на поцелуй и обнимает.
― Можно. ― пока губы произносят это, в мозгу проплывает мысль, что один поцелуй всё-таки можно перетерпеть. ― Только сначала имя скажи, соблазнитель чёртов.
― Я Хосок. Чон Хосок. ― Шугу хватают за руку и тащат в чёрт знает какую комнату. Темнота давит на глаза, а спину саднит от падения на пол.
― Блять, ты меня кинул мимо кровати. ― хрипит где-то с пола Мин, пока Чон пытался найти хоть какой-нибудь источник света. Наконец, найден выключатель торшера, об который минутами ранее была чуть не разбита голова Юнги. ― Идиот.
― Уж не тупее тебя. ― произносит Хосок, когда хватает Шугу за талию и бросает на кровать, нависая сверху и смотря в глаза. ― Мм, духи с ванилью и нотками мяты. Котик, скажи, что за бренд?
― Какой нахрен котик? ― Ответа на вопрос не следует, лишь Юнги скорчивает рожу недовольства, пока его чуть смуглые запястья в кровать вдавливают, носом к шее опускаясь, пытаясь прочувствовать весь спектр запаха. Губы по шее мажут, а пальцы путаются в чёрных, как смоль, волосах. Зубы кожу прикусывают и оттягивают немного всасывая, оставляя красное пятно, а сверху лишь тяжёлый вздох слышится. Пальцы к пуговицам рубашки тянутся, дабы чужое тело скорее освободить.
Губы Хосока тёплые и немного красноватые, а шея Юнги зацелованная, вся в мелких красных отметках. Чон срывает чужую рубашку, упираясь ладонями в грудь, ластится словно ласковый кот. Тянется к губам Шуги, у которого в мозгу щёлкает, что "между прочим, в губы не целуешься.", но после эта мысль уходит в очень дальний закоулок, стоит лишь почувствовать терпкий вкус губ Чона. И уже совсем не важно, что к губам посмели притронуться. Только в глазах костёр азарта разгорается, в мелкий пожар превращаясь и затуманивая разум горьким дымом. Тело лишь большего наслаждения требует, в приторной муке находясь. И получает. По груди скользит горячий язык, а внизу становится так тягуче приятно, что в голове все слова забываются, заменяясь рефлексами.
Кожа плавится от касаний, словно сахар в кипятке. Момент когда одежда летела на пол, никто не запомнил, были дела важнее. Например, изучение чужого тела. И вскоре комната заполняется звуками учащённого дыхания, резких поцелуев и негромким скрипом не такой уж и новой кровати.
Утро проходит так, как всегда проходит после похмелья. То есть, оно проходит прямо по тебе. Максимально твёрдо наступая. Но несмотря на плохое самочувствие, и Юнги, и Хосок рано утром расползаются по домам. И дальше продолжают жить обычной жизнью, которой жили до этого.
Вся ночь осталась бы в пьяном бреду, если бы не смс-ка от неизвестного для телефона Шуги, номера.
"Малыш, встретимся? Разрешишь поцеловать?"
А на губах улыбка, в голове воспоминания тёмной ночи, и внутри тепло, совершенно прекрасно.
