Хосок с некой радостью понимает то, что сейчас в такой сложной ситуации тут не один. Ура, помирать - так с музыкой. Ну или хотя бы не в одиночку. Чон вяло приподнимает уголки губ и на выдохе произносит что-то похожее на "все просто прекрасно, разве не видишь?", но потом скорчивается от новой вспышки колющей боли. Парень через рот дышать пытается, но что-то не выходит, ибо вместо воздуха из горла вырывается не то хрип, не то бессвязное бормотание.
-Помочь? - доносится откуда-то издалека.
"Но как ты собрался мне помогать?" - саркастично интересуется вторая личность Хосока, называющаяся "не доверяй людям". А потом Чон все же вспоминает о существовании больниц и скорой помощи. У Хосока нет сил поднять взгляд и узнать человека, стоящего рядом. У Хосока нет сил на слова благодарности, но очень хочется.
-Ты кто? - все же силится задать вопрос Чон, дабы знать, чье имя писать в завещании. Хотя, там и завещать-то нечего. Картины, да бесчисленное количество скетчбуков, изрисованных по большей части всякой ерундой. Перед глазами у парня яркие цветные искорки, рядом с ним испачкавшийся, но ещё недавно бывший совершенно чистым рюкзак, на самом Хосоке натянутая гримаса, похожая на улыбку, но совершенно не вызывающая абсолютно никаких положительных эмоций у человека, который ее увидит. Скорее, это больше похоже на эмоцию "все хорошо, но, блять, спаси меня уже".
-Мин Юнги. Юнги, если тебе так угодно. В общем, называй, как хочешь. Недавно устроился работать сюда, мое рабочее место в соседней студии. Я слышал как ты поешь - стены тонкие - а потом вдруг затих, вот я и решил поверить - вдруг что случилось, а заодно и познакомиться, - хриплым голосом отвечает Юнги, осматривая светлую студию, стены которой были усеяны пыльными картинами, витражами, все еще пытаясь понять по голосу, все ли нормально с его юным собеседником, - С тобой...все в порядке? Выглядишь неважно. Эй! Ты меня слышишь? - щелкает пальцами, подходя ближе, сунув руки в карманы узких брюк, и немного настороженно всматриваясь в рассеянный взгляд сидящего в кресле, направленный куда-то в пустоту.
Внезапно в груди Чона перестает колоть, появляется чувство лёгкости. Долгожданная мысль "я умираю что ли?". И Хосок почти рад. Ну, почти, да. Было бы неловко умереть на руках какого-то пока что незнакомого ему человека.
-Прости, - бормочет Чон, ожидая, когда уйдет темнота из глаз, - бывает, - уже веселее кряхтит он, и пытается подняться. Попытка с крахом проваливается, как и проваливается Хосок в пучину своей безнадёжности и беспомощности.
-Эй! Может, хотя бы скажешь свое имя? - наклоняется, несильно трясет за плечо, бесчувственное тело, - блять! - набирает номер скорой, говорит адрес, одновременно хватая под руку падающего, - твою мать, первый день, уже куда-то вляпался, Юнги! Браво! - тащит Чона вниз к машине скорой помощи, попутно ругаясь на жизнь в общем и целом.
//
[12.03]
Хосок в бреду. В бреду, который похож на сон, ибо он в нем не один. Хотя, может, это реальность. Та самая, колющая где-то под ребрами, реальность.
-Привет, - стеклянным взглядом парень разглядывает человека рядом, - Чон Хосок, - он протягивает руку и слегка улыбается в попытке завести новое знакомство, которое вскоре, как и все остальные, просто уйдет на тот самый сотый план, где залежавшиеся воспоминания превращаются в пыль.
-Ты не придавай тому, что случилось..ну..большого значения. все окей, я просто больной, - Чон вяло приподнимает уголок губ и оглядывает помещение, где находится.
"больница?.."
"черт.."
-Нужно идти. Быстрее, - Хосок вскакивает с койки, на которой находился, и на секунду теряет равновесие, заваливаясь на левый бок, - я должен..должен дописать.
Да, на самом деле, у Чона горят сроки, прожигая совесть самого парня и его бюджет. Заключив контракт с агентством, он стал намного серьезнее относиться к своему времени.
-Спасибо, - кидает Хосок через плечо, кажется, ничего не понимающему парню с лицом, а-ля "ебу дал, что ли?". В этот момент первый больше похож на убегающую с бала к двенадцати часам Золушку, чем на ни к чему не готового недопевца-композитора, у которого завтра встреча с продюссером.
-Подожди ты! Буйный! Только что лежал без сознания два часа а уже бегаешь от меня, будто здоров как бык! - Юнги схватил за руку, останавливая и утягивая назад. Потащил за собой в плату.
Опять палата. Он только недавно выписался из больницы и ничего не помнил о своей прошлой жизни. Единственное, что ему сказали, так это то, что его зовут Мин Юнги, ему 24 года и он попал в аварию. Затем пролежал в коме четыре с половиной месяца и никто из его родственников, друзей и знакомых так и не пришёл проведать его. А, может, их у него и не было? Или может теперь нет из-за этой гребаной аварии? Он не помнит. Не помнит ничего. Вообще. Его настоящая жизнь - не жизнь вовсе. Нет жизни без воспоминаний о прошлом. Радость, грусть, счастье, любовь, ненависть - они находятся в воспоминаниях всех людей, но у Юнги воспоминаний не было. Почувствовав на себе пристальный взгляд, потряс головой, надеясь отогнать навязчивые мысли.
-П..прости,задумался, - усадил младшего на больничную койку, пристроившись рядом, - Хосок, верно? Ты должен находиться здесь еще дня два, так сказал врач. Я могу помочь тебе с текстом песни, если хочешь. Ты не должен так перетруждать себя, понимаешь? Видишь, как это сказывается на твоем здоровье?
"Он слышал, как я пел.." - не выходит из головы у Чона. "Надо будет спросить, что исправить" - решает он, надеясь завтра поговорить с новым.. как его назвать-то? знакомым? коллегой? другом?..
-Завтра я принесу твои бумаги с текстами и мы вместе допишем, хорошо? - продолжает Юнги, но Хосок где-то в своих мыслях.
-Х...хорошо, - Хо грустно опускает глаза. Его убьют. Несомненно убьют, но прежде заставят сочинить эти ебучие 15 песен. Заставят исполнить, потом выпустят альбом, назвав Хосока "Новой Звездой, что зажглась благодаря этому прекрасному-замечательному агентству". А потом в новостях сообщат о гибели так полюбившейся всем "звёздочки".
«Причина: суицид» - скажут в новостях, ведущий делано грустным голосом произнесет "соболезную", и о Хо все забудут. Может, не сразу. Но через две-три недели уже никто не вспомнит о нем.
Чону даже как-то весло от этой мысли, что ли. Тот самый смех и то самое веселье, сквозь которые слышны порой нотки истерики. Хосок заранее продумал все. От начала своей карьеры до ее конца. Самое веселое, что он может положить ей конец в любой момент! Когда захочет! И он совершенно ничего не потеряет, терять-то нечего! Это ли не самое прекрасное?
Хо молча выслушивает все, что говорит ему Юнги, на отдельные вопросы отвечая лишь лёгким кивком.
"Сказывается на твоём здоровье"
Хосок хочет встать, закричать, что он просто неизлечимо болен, что его уже ничего не вылечит, кроме смерти. Что доктор не дал ему и малейшего шанса, что ему через год-два умирать, если он сделает этого раньше самостоятельно. Что подобного рода перетруждения тут не при чем. Но он просто кивает. Так же, как и до этого.
//
[15.03]
Проходит пару дней. Хосока не выписывают, хоть он всеми силами пытается доказать, что ему намного лучше. Врач что-то недоговаривает, Юнги чего-то не понимает, Хосок чего-то хочет. А чего, не знает.
Мин навещает Чона довольно часто, что для него странно. Но Хосок и не против, как бы.
-Хосок-и, ты очень плохо выглядишь, с тобой точно что-то случилось, это видно. Но почему бы тебе просто не рассказать мне обо всем? - Юнги просто берет его за ледяную руку, поглаживая большим пальцам по сбитым костяшкам, - почему...такие...холодные? Тут довольно жарко, да и ты под одеялом к тому же. Я закрою окно, - Мин встает, медленно бредет к окну, закрывает, что оказалось очень сложным, потому что он все еще был слаб после аварии. Медленно возвращается, усаживаясь на край больничной койки. В глазах можно прочитать явное беспокойство за младшего, но Хосок не замечает, да и Юнги тоже все равно сейчас. Он хочет помочь. Просто помочь. Первому человеку, с которым он начал общаться после аварии.
-Зачем ты бьешь кулаки об стену? Дурачок маленький. Хоть бы бинты повязал или обработал. Может же загноиться, - молча отвел взгляд в сторону, громко выдохнув и нервно поджав губы. Да, психолог из него так себе. Себе то помочь не может, зато другим - с радостью пытается. Он не понимает, зачем делает это, но до безумия желает помочь Хосоку, чувствуя за него какую-то ответственность. Может, отцовскую, а, может, и нет...
А Хосок не хочет говорить, что сбитые костяшки, раны на коленях и разбитая бровь - это не его вина. Пусть лучше Юнги думает, что Хо мазохист или просто ненормальный. Так же он не хочет рассказывать, что холодные руки у него из-за медленного кровообращения. Пусть лучше думает, что ему холодно, ибо в этот момент Чон, кажется, впервые за всю жизнь почувствовал заботу.
- Ты, вроде, что-то говорил про болезнь, когда я увидел тебя в офисе, - вновь взял за руку и крепко сжал, - можешь доверять мне. Я правда хочу помочь.
-Беттолепсия, - говорит парень и выдыхает, сохраняя спокойствие на лице, но никак не в душе, - мне жить полтора года осталось, - каждое предложение Чон говорит намного тише, чем предыдущее, словно надеется, что Юнги вместо его диагноза услышит что-то, типа "простудился" и не будет волноваться, - полтора года, - почти шепотом произносит он.
Хосок понять не может, почему человек, с которым он три дня назад познакомился (да ещё и таким нелепым образом), так волнуется за него и хочет выслушать.
-Мне не поможет. Ничего уже, понимаешь? - Чон всеми силами старается не смотреть Юнги в глаза, иначе с ума сойдет, - я проходил терапию, я разговаривал с психологом, я принимал лекарства, я уезжал лечиться в другу страну. Мне ничего не помогло. Я скоро концы отдам, - на последней фразе Хосок заливается смехом, от которого у нормального человека пробегут мурашки. Таким истерическим смехом, который можно услышать только в стенах психбольницы. Чог "отнимает" свои ладони из рук Юнги и кладет их ему на щеки, чуть сжимая и придвигаясь на несколько сантиметров. Парень выдерживает паузу, потому что да, он всё-таки посмотрел Мину в глаза, и еле слышно говорит:
-Слышишь? Тебе не нужно возится со мной. Я бесполезен. Зачем тебе это? Говорю же, скоро концы отдам. Скоро. Сдохну. Ты даже сделать ничего не успеешь, я уже буду лежать в гробу в белом костюме.
Парень замолкает и если присмотреться, то можно заметить, что у него дрожат губы, а в глазах блестит непрошеная влага.
-Тебе бы о себе позаботиться, - с грустной ухмылкой подмечает Чон. И знает, что говорит чистую правду, которую из них двоих ни один признавать не желает.
//
[22.03]
Проходит ещё неделя. Чон снова рассказывает глупые истории из жизни, в конце всегда возвращаясь к суицидальному юмору. Мин не смеётся, даже не улыбается, хотя шутки, сами по себе, довольно смешные.
-Я очень хочу умереть, - завершает Хосок свою речь. Ему приспичило выдернуть из вены ту гребаную длинную херню, ведущую к капельнице, но парень сдерживается.
Мин почти отчаялся. Злость пробирает с головы до кончиков пальцев. Злость от того, что он беспомощен сейчас. Бесполезен для человека, которому хочет помочь. Хочется лечь на пол, сжаться в комочек от бессилия и плакать, плакать, плакать. Но слезами помочь, увы, нельзя. Нужно взять себя в руки и отогнать предательскую влагу в глазах.
Юнги кричит, попутно вставая и сильно ударяя кулаком о стену.
-Нет! Ты не можешь просто так взять и умереть! Нельзя! - сползает вниз по стене, попутно задевая вазу так, что она падает на пол и разбивается вдребезги, заполняя частичками себя всю палату. Юнги хватается за голову, зарывается тонкими пальцами в волосы, сильно оттягивая их. Прижимает колени к груди и падает на пол, нервно сглатывая подступившие слезы, но вскоре уже не может терпеть и рыдает взахлёб. Маленькие солёные капли катятся тонкими дорожками из глаз, затем падая на пол, казалось, с оглушительным стуком, потому что кроме их мерного биения о пол ничего не было слышно.
Казалось, будто внутри Юнги находится целый океан и случайно он вырывается наружу, просит затопить эту палату и все вокруг в целом. Парень предельно сильно вжимается в пол так, что осколки от разбитой вазы впиваются в открывшуюся от задранной футболки голую кожу на боках и руке, но Мин не обращает внимания. Внутри него рушится мир. Это он понимает. Чувствует душевную боль, но не физическую.
-Эй, ты...ты чего? - для Хосока такая реакция была странной, ибо он уже привык. Привык ко всему почти.
Чон слез с койки и подошёл к Мину, обходя осколки.
-Почему ты так воспринимаешь это? Когда я успел стать кем-то, из-за кого нужно плакать? - с улыбкой проговорил он, положив руку плачущему парню на плечо, - я не боюсь умирать. Я буду рад, если все это закончится. Там ведь нет боли, нет того, что происходит со мной. Хосок не переставал улыбаться, словно он совершенно здоров. Ему, на самом деле, было больно смотреть на подобного рода страдания. Ему было больно понимать, что кто-то может чувствовать себя так из-за него.
-Пожалуйста, не надо.. подбородок Чона задрожал, словно тот сам сейчас разревется. Из той бездны, в которой сейчас, по сути, находили они оба, казалось, не было выхода.
-Почему? Почему ты даже не пытаешься бороться за свою жизнь? Почему? Это самое ценное, что есть у тебя, понимаешь? А ты вот так вот просто отпускаешь руки и идёшь навстречу смерти, говоря ей "привет, я пришел пораньше". Это нормально? Ты считаешь это нормальным? - Юнги закрывает лицо руками, дрожа всем телом. Вдруг его пронзает резкая ноющая боль, становится трудно дышать, будто легкие теперь отказываются работать, будто кто-то сжимает его худое бледное горло до такой степени, что вдавливает кадык внутрь, переламывая кости. Тщетные попытки вдохнуть. Будто рыба на суше - только открывает и закрывает рот. Глаза стекленеют, все мутнеет и кружится в бешеном ритме, увеличиваясь и уменьшаясь под звук биения собственного сердца. Тело Мина падает на пол. Нежную кожу на щеке пронзает длинный осколок от разбитой вазы. Примерно так же, как пронзают душу Юнги слова Хосока о смерти.
-Я не борюсь..потому что я не хочу..я устал от жизни, в ней нет того, от чего бы мне хотелось жить..понимаешь, Юнги?.. Юнги, эй, что с тобой? - Хосок отстраняется и немного пугается рыбьих бесцветных глаз, что смотрят не на него. Они, кажется, вообще никуда не смотрят. Чон похлопывает по щекам Мина, но это не особо помогает.
//
[28.03]
Время идёт медленно. Каждая минута в глазах Хосока застывает новым оттенком грусти. Он все помнит прекрасно. Помнит, что их с Юнги связывает, помнит, почему в его голове есть другое имя, совершенно не похожее на то, каким зовут Хо сейчас. Но он Мину ничего не скажет, не станет ворошить прошлое и предаваться воспоминаниям. Не станет.
Юнги больше не приходит так часто. Два дня, четыре. Он не появлялся уже неделю. И Хосок, кажется, уже перестает ждать. Чон знал, что Мину неохота возится с больным тощим парнем, что может думать лишь о суициде. Зачем?
//
[30.03]
Хосока выписывают. Он вроде как ещё болен, но может находится среди людей. Он вроде как может жить нормальной жизнью. Но только...из этой жизни исчез Юнги.
Хосок как обычно копается в телефоне, смотря глупые видео, когда приходит сообщение с неизвестного номера.
//
«01.04; 12:32
Привет, Хосок.
Я все чаще блуждаю по закоулкам памяти и вспоминаю тебя. Вспоминаю нас.
Сейчас я пишу это в чувстве эйфории, ведь данные воспоминания - первое, что мне удалось выяснить о прошлой жизни.
Перед моими глазами проносятся все двадцать пять лет. Не та жизнь, которая была после комы, а жизнь до аварии. Мое детство, юношество, родители, друзья. А вот и тот самый дом на окраине Сеула. По зеленой крыше мерно отстукивает ритм дождь, не прекращающийся уже четвертые сутки, помнишь?
Развалившись на диване сижу я. У меня на коленях тихо посапываешь ты - Чон Хосок. Но тебя там зовут совсем не так. Пак Со Чёль и Чон Хосок совсем разные имена, но один и тот же человек. Прекрасный человек с улыбкой-сердечком и слегка туповатым юмором, который понимал только я.
Мы сбежали из своих семей, точнее ты сбежал и поселился дома у меня. Все равно было скучно жить одному, хах.
Нас связывало что-то большее, чем просто друзья. Мы были вместе. Но почему? Почему ты все забыл? Почему сменил имя? Почему не узнал меня?
Я пока не готов отпустить тебя полностью. Поэтому буду писать. Буду обновлять, но очень редко. Нам нужно отвыкать друг от друга.»
«16.04; 12:32
обновление.
«давай сбежим из дома?»
«а куда мы денемся?»
«будем жить на окраине города. у меня там квартира. они нас не найдут, можешь верить»
Мне интересно, было ли тебе трудно уйти, ничего не объяснив мне? Постепенно ты забыл, увы. Забыл почти все о своей старой жизни.
«а мы друзья?»
«тем, что мы вчера делали, обычно друзья не занимаются» «значит, не друзья?»
«значит, не друзья»
Я помню, как писал тебе после твоего ухода, как ты игнорировал все сообщения. Первое время у меня была жизненная потребность в том, чтобы пересматривать фото, переслушивать голос на диктофоне, перечитывать сообщения от тебя. Но потом я все же справился. Знаешь, ту любовь, которую я испытывал к тебе, нельзя забыть. Но ее можно притупить. Что я и сделал. Я начал заниматься музыкой, я стал совершенствовать себя. Спасибо тебе за то, кем я стал сейчас.»
«29.04; 12:32
обновление.
Почему ты тогда так поступил со мной, Хосок? За что? Почему не сказал ровным счетом ничего, а просто сбежал? Это подло. Я ведь любил тебя. До безумия любил. До мурашек по коже при одном только взгляде на тебя. А ты вот так вот просто сбежал? Сначала сбежал ото всех ко мне, а потом от меня?
Я помню, как в один день проснулся и, взглянув на твою фотографию, вдруг вспомнил. Я увидел не Хосока, которому хотел помочь. Я увидел Со Чёля, который сбежал. Благополучно забыл обо всем, что между нами было, который клялся в любви и обещал, что не оставит, который просто стер из своей памяти воспоминания обо мне настолько, что даже не смог узнать родные глаза, хриплый голос, бледную фарфоровую кожу, модельную внешность, светлые, почти белые волосы, грустную улыбку, что так редко можно было увидеть на моем лице. Все забыл.
Сейчас...тебе все равно на меня? Нашел кого-то лучше и поэтому сбежал, ничего не сказав, оставив лишь записку на обеденном столе, гласящую:
"Нам было хорошо вместе, но все рано или поздно заканчивается, ты же знаешь, ты сам говорил. Вот и кончились мы с тобой. Я любил тебя. Прощай. Уже не твой Чёль"
Хотя, что я говорю. Сейчас ты болен. Сейчас тебе плевать на все, не только на меня. Тебе плевать на жизнь, на людей вокруг, на прекрасное и отвратительное. Тебе не плевать только на собственную смерть. Ну если ты так сильно хочешь умереть, почему не сиганул с крыши до сих пор? Скажи, почему?! Я тебе не давал?!
Иди и убедись в том, что хочешь жить. Иди и убедись сейчас же! Подойди к открытому окну. Выгляни вниз. Ты хочешь прыгнуть? Твои колени не трясутся от страха? Ты уверен, что после этого станет лучше?! Нет. Я знаю, что ты не уверен. Я знаю, что ты боишься сделать это. Поэтому борись за жизнь, Хосок. Даже если остаётся жить два дня. Борись.»
«09.05; 12:32
обновление.
Когда-то я говорил, что не позволю тебе умереть, Хосок. А если ты все-таки перестанешь бороться за свою жизнь и решишь умереть, то я уйду вместе с тобой. Наглотаюсь таблеток или вскрою вены, предварительно оставив записку о том, чтобы нас похоронили вместе. Что умру вместе с тобой, в одной палате, на одной койке. Что больше не хочу жить без тебя. Не смогу, это не будет иметь никакого смысла, если тебя не будет рядом со мной. И тогда, в следующей жизни, мы обязательно встретимся, а наша история больше не закончится так резко, беспричинно. Она будет долгой и прекрасной. Я сделаю тебя счастливым, Хосок, сделаю. Я клялся. Клялся своей жизнью. Что увезу тебя далеко-далеко ото всех, где никто не сможет забрать тебя у меня, где никто не найдёт нас. Мы будем вместе, только...хочешь ли ты этого? Если ты больше не хочешь видеть меня, то больше не увидишь, но я всегда буду неподалеку, буду видеть тебя, слышать твой смех. Но ты не увидишь меня. А последний твой день станет и моим последним днем, я уйду следом за тобой.
Что ж, я говорил правду. Да, Хо. Это была чистая правда.
Но "была" - слово ключевое. Я больше не люблю тебя, прости. Так же, как и ты меня, ведь я все прекрасно знаю.
Ты оставил меня. Ты все разрушил. Ты виноват.
Я встретил человека, ради которого буду жить, Хосок. Я полюбил его всем сердцем, так же, как и тебя когда-то. Не стану говорить тебе его имя, не стану рассказывать, как нам хорошо вместе и в какие цвета он раскрасил мою жизнь.
Я просто надеюсь, что ты тоже встретишь такого, Хосок. Я надеюсь, что ты сможешь пережить все это. Удачи тебе. Обновлений больше не будет.
Я не смог простить тебя, я полюбил другого. Хоть ты и не просил прощения, я пытался. Так теперь попытайся и ты преодолеть себя.
Прощай.»
//
[19.05]
-Он не знает. Не знает, что мне пришлось пережить! Он не может, не может так осуждать меня! - парень кричит, отбрасывает телефон в сторону, прямо на рельсы, и поворачивается к сидящему рядом.
-Люди отвратительны, да? - хмыкает Хосок, делая затяжку. Его сигареты хоть и дорогие, все равно на вкус не очень.
-Согласен, - грустно улыбается, - хочу кончиться.
-Кончить?
-Ты еблан? Я давно кончился морально. Хочу кончиться физически.
-А, ну, я тоже. Только смелости не хватает. Тут недалеко есть клёвая заброшка. Могу показать.
-Давай.
//
Хосок даёт ему руку. Парень смотрит на него в ответ и сжимает холодную ладонь крепче.
-Ты красивый.
-Как тебя зовут?
-Ким Тэхен. А тебя?
-Хосок.
-На счёт три?
-Раз.
-Два.
-Тр...
-Тэхен! - раздается позади.
-Тэхен! - на грани истерики.
-Тэхен! - Хосок оборачивается и видит что у входа на крышу стоит темноволосый парень.
-Тэхен, скажи мне, ты дурак совсем? - он подбегает к новоиспеченому хосоковому 'союзнику' и прижимает к себе, - Ты вообще...ты обо мне подумал?!
-Чонгук, я... - Ким весь дрожит, не в силах посмотреть на обнимающего его парня. А тот, как ненормальный, повторяет, что любит Тэхена и что никогда не оставит.
-Плевать. Тебе плевать должно быть на него, ясно? Он ничего не понимает, он не проходил через это. Тэ, слышишь меня? Смотри мне в глаза. Я люблю тебя. Никогда так больше не делай, понятно? Все можно решить, - Чонгук целует Кима и Хосок почти блевать готов.
Чон больше не хочет быть здесь. Не хочет смотреть за тем, как люди находят себе любовь, как обретают счастье.
Хосок говорит:
-Я рад за вас.
Говорит:
-Удачи. Вы милые.
Он говорит:
-Я пошел.
И делает шаг вперёд. Крыша заканчивается так же, как и заканчиваются его мучения.
«У меня хватило смелости, Юнги. Ты ничего не знаешь, не нужно было мнить о себе многого»
