Оглушительные басовые и приподнятые инструменты атаковали барабанные перепонки Юнги, его кости, казалось, гремели от абразивной музыки и неприятных голосов потной, пьяной массы людей, толкающихся вокруг него.
Боже, Юнги ненавидел вечеринки.
Он сидел в импровизированном баре с напитком, зажатым в руке, задумчиво, старательно игнорируя смех и крики своих друзей на танцполе. Он знал, что должен присоединиться к ним. Он знал, что немного сердился. Но чего ещё они ожидали?
Когда Тэхён упомянул, что устраивает неожиданную вечеринку к двадцать первому дню рождения Чонгука, Юнги предполагал, что это будет небольшое собрание близких друзей.
Он не заметил озорного блеска в глазах Тэ, того, что Чимин отказался раскрывать какие-либо подробности о вечеринке, и того, как Намджун виновато поморщился, когда Юнги появился на пороге Тэ в ту ночь и был втянут в толпу любителей вечеринок прежде, чем смог сбежать.
Если бы он знал, что они планировали, притворился бы больным. Или уехал бы из страны. Что-нибудь, чтобы избежать одну из чрезмерно щедрых вечеринок Тэ и Чимина. Юнги вздохнул.
Он действительно должен постараться быть более командным игроком.
В конце концов, Чонгук отсчитывал дни до своего двадцать первого дня рождения в течение последних шести месяцев,поэтому Юнги был обязан этому ребёнку смириться и надеть свои праздничные штаны на одну ночь. Может быть, другой напиток поможет. Он поставил свой бокал и дал знак бармену, ожидая, пока алкоголь ослабит его ментальные стенки и даст сил, чтобы вновь влиться в вечеринку.
Тело скользнуло на табурет рядом с ним, но Юнги даже не взглянул на него. Он был не в настроении вести бессмысленную беседу с пьяным, непредсказуемым незнакомцем.
— Привет, — прокричал чей-то голос сквозь шум музыки. Юнги не ответил.
— Как тебя зовут? — спросил голос.
Юнги зарычал и сделал глоток своего напитка.
— Не твое собачье дело
Он повернулся, чтобы найти владельца голоса, но это было ошибкой. Слова застряли в горле, а кровь внезапно наполнилась чем-то большим, чем просто алкоголь. Парень перед ним был великолепен: густые рыжие волосы, дразняще вьющиеся на лбу, яркие глаза, гладкая кожа; с безупречным вкусом в моде: в простой белой футболке, заправленной в рваные чёрные узкие джинсы, чёрная замшевая куртка, расшитая абстрактными цветами. И его улыбка. Боже милостивый, его улыбка. Юнги судорожно сглотнул и внезапно прирос к стулу. Улыбка парня стала шире, его белые зубы сверкнули в голубом и фиолетовом свете стробоскопов.
— Меня зовут Хосок, — сказал незнакомец, наклоняясь вперёд так, чтобы Юнги мог слышать его сквозь музыку, так близко, что Юнги едва мог чувствовать тёплое дыхание парня, скользящее над его щекой, пахнущее опьяняюще сладко.
— Ю-Юнги, — ответил он, внезапно засомневавшись, было ли это вообще его имя. Может, лишняя выпивка была плохой идеей. Он не мог оторвать взгляда от незнакомца, кокетливый огонёк в его глазах притягивал Юнги, словно мотылька к пламени. Парень прислонился к бару, его глаза неторопливо блуждали вверх-вниз по полностью чёрной одежде Юнги и посылали слабую дрожь по его спине.
— Итак, Юнги, что ты здесь делаешь в полном одиночестве? Вечеринка в той стороне, — сказал Хосок, с ухмылкой указывая на танцпол.
Юнги нахмурился.
— Я ненавижу вечеринки, — резко сказал он. Хосок рассмеялся, вибрирующий звук разнёсся над музыкой, опасно смешиваясь с алкоголем, согревающим вены Юнги.
— Держу пари, я смогу заставить тебя передумать, — Хосок подмигнул. У Юнги участился пульс. — Пойдём, потанцуешь со мной.
— Я не танцую, — автоматически отказался Юнги. Существовало не так много вещей, которые он ненавидел больше, чем переполненные танцплощадки. Даже если очаровательная улыбка этого незнакомца затуманила его мозг и почти, почти убедила его в обратном.
— Это была не просьба, — глаза Хосока сверкнули вызовом, а в его дразнящем голосе послышались властные нотки, от которых у Юнги закипела кровь. Хосок подал знак бармену, и тот сделал два шота. Он протянул один Юнги, после чего поднял бокал в тосте. — За то, чтобы веселиться и танцевать с незнакомцами.
Юнги почувствовал, как невольная усмешка появилась на его губах, когда он поднял свой бокал, звякнув им о бокал Хосока, удерживая его взгляд, пока они поглощали свои порции, и как виски обжигает его горло и пробуждает его внутренности. Сияя, Хосок поставил бокал на стойку и, схватив Юнги за руку, повёл его через толпу кружащихся тел к самому центру танцпола. Музыка гипнотически пульсировала вокруг них.
— Чёрт, я действительно не умею танцевать, — крикнул Юнги, и толпа людей напомнила ему, почему изначально он решил остаться у бара на всю ночь. Хосок обернулся, азарт в его глазах был заразительным.
— Не волнуйся, Юнги. Я тебя научу, — он начал танцевать в такт, Юнги пытался подражать его движениям, но чувствовал себя нелепо и неловко. Чёрт, Хосок был хорошим танцором. Его тело текло с идеальной синхронизацией, ни одна конечность не была неуместна, музыка лилась через него естественно, продолжая его существо. По сравнению с этим, Юнги знал, что выглядит, как неуклюжая бестолочь. Хосок хихикнул и схватил Юнги за руки, притягивая ближе. — Расслабься, — выдохнул он в его ухо, дыхание парня щекотало чувствительную кожу шеи Юнги.
Руки Хосока нашли его бёдра, слегка прижимая их тела друг к другу и направляя движения Юнги. От Хосока пахло клубникой и бурбоном, и это сочетание каким-то образом притупило чувства Юнги настолько, что он отбросил осторожность и позволил своим бёдрам прижаться к бёдрам парня, становясь всё менее рассудительным по мере того, как алкоголь продолжал согревать его кровь.
— Вот так! — подбодрил Хосок. — Видишь ли, всё, что тебе было нужно – это хороший учитель, — он ласково усмехнулся, его хватка на бёдрах Юнги обжигала сквозь ткань рубашки.
Юнги не был уверен, было ли это из-за потных тел, прижатых к нему, или из-за напитков, циркулирующих в его организме, но его кровь внезапно загорелась, а желудок охватил огонь. А может, дело в том, что Хосок был горяч. Типа, чертовски горяч. Его джинсы были неприлично обтягивающими, шея слегка блестела, огненные волосы начали намокать на лбу, глаза впивались в Юнги с притягательным сочетанием игривости и обжигающей энергии.
Музыка изменилась, басовая линия замедлилась, ритм потерял свой агрессивный темп и превратился во что-то опасно соблазнительное. Юнги почувствовал, как руки Хосока притянули его ближе, их лбы почти соприкоснулись, а когда Юнги позволил своим бёдрам следовать за Хосоком, воздух между ними закипел.
Руки на его бёдрах внезапно скользнули под рубашку, тёплые кончики пальцев прижались к чувствительной коже чуть выше линии пояса и очертили маленькие круги, от которых по коже побежали вспышки обжигающего покалывания. Дыхание Юнги участилось, тело жаждало кислорода, пытаясь удержать пламя под контролем. Хосок был близко, так близко, пахнущий конфетами, солнцем и похотью.
Его глаза стали восхитительно тёмными, и Юнги провёл рукой по груди танцора, чувствуя, как твёрдые плоскости его живота колышутся под греховную басовую линию. Глаза Хосока вспыхнули, и он схватил Юнги за руку, разворачивая и прижимая его спиной к себе. Парень отпустил его руку, и Юнги почувствовал, как ладони Хосока медленно скользят по бокам, кожа покалывает, затем его руки легли обратно на бёдра Юнги, и он прижался к его спине. Юнги тихо застонал, но звук затерялся в грохоте музыки.
Темп снова изменился, ритм немного ускорился, но басовая линия не утратила своего провокационного контроля над танцполом. Хосок легко чувствовал перемену, его тело было вровень с телом Юнги. Он вращал бёдрами и поворачивал туловище так, что Юнги не мог насытиться. Он вдруг почувствовал, как нос Хосока легко пробежал по его шее, задержавшись там, где пульс Юнги время от времени бился чуть ниже подбородка. Губы Хосока переместился к его уху.
— У тебя неплохо получается, Юнги.
Его голос был низким, более хриплым, чем раньше, и Юнги протянул руку назад, чтобы запутать пальцы в волосах Хосока, слегка выгибаясь назад к груди парня. Рука Хосока обвилась вокруг его талии, и, Боже, Юнги чувствовал каждое движение в этих невероятно узких джинсах. Он вздрогнул, когда губы Хосока коснулись раковины его уха, слегка задевая зубами, спускаясь ниже. Его губы были невыносимо горячими, они медленно спускались вниз по шее Юнги, положившего голову на плечо Хосока, закрывшего глаза, и позволяя своему телу потерять контроль. Пальцы Юнги крепче сжались в волосах парня.
Юнги ощутил себя живым, его ненависть к вечеринкам превратилась в забытое воспоминание, когда он почувствовал тело Хосока позади себя и его сильную руку вокруг своей талии, удерживающую его от забвения в пьяном тумане удовольствия.
Юнги вдруг понял, к чему он хочет привести эту ночь. Он обернулся, жадно пожирая глазами потные волосы Хосока и его раскрасневшиеся щёки. Его руки вцепились в рубашку Хосока, и он дёрнул свои губы вниз, сталкиваясь с чужими в беспорядке желания. Огонь, Огонь, Огонь. Он лизал вены Юнги, обжигая, поглощая его, пока всё, что он мог чувствовать – были губы Хосока, ненасытно двигающиеся против его собственных. Его руки притягивали их ближе, а язык пробегал по рту Юнги и пробовал на вкус, как запретный плод.
Руки Юнги потянулись вверх, чтобы обхватить шею Хосока и придвинуться ближе, язык парня дразнил его, а руки танцора двигались всё ниже и ниже, сжимая задницу Юнги и сливая их тела. Но Юнги хотел быть ближе. Хосок отстранился и уткнулся лицом в его шею. Их тела вздымались, пытаясь восстановить дыхание, а музыка кружилась вокруг них, давно забытая.
— Боже, Юнги, я хотел тебя с того момента, как увидел, — простонал Хосок ему в ухо.
Юнги задрожал от необузданного желания, наполнившего голос Хосока. Он схватил парня за руку и двинулся сквозь толпу танцующих, Хосок следовал за ним по пятам. Возбуждение охватило Юнги, от чего у него чуть не закружилась голова.
Он не испытывал такого явного влечения к кому-то с тех пор как, ну, никогда. Он пьяно переспал со многими горячими парнями, которых привлекла его угрюмая аура и труднодоступное отношение, но Юнги с уверенностью мог сказать, что Хосок будет другим. Его глаза наполнились редкой темнотой, которая кричала о чувственности, уверенности, силе. Превосходство.
Наконец он пересёк танцпол и двинулся по коридору мимо кухни с Хосоком на буксире, игнорируя самодовольные взгляды своих друзей, которые, как он чувствовал, были прикованы к его спине. Квартира Тэ и Чимина была неоправданно огромной, с бесконечными дверьми, но Юнги направился прямиком в комнату для гостей в конце коридора, и Хосок издал тихий смешок, когда они чуть ли не побежали по коридору.
Юнги затащил их в комнату и запер дверь, прижимая к ней Хосока и лихорадочно соединяя их губы. Хосок застонал в поцелуе, его зубы вцепились в нижнюю губу Юнги и резко дёрнули её, прежде чем он оттолкнул Юнги и поменял их местами. Теперь Юнги был прижат к двери, руки Хосока обвились вокруг него, глаза танцора опасно сверкали, и у Юнги участился и без того бешеный пульс.
— Есть кое-что, что ты должен знать обо мне, Юнги, — пробормотал он, медленно прижимаясь ближе, пока их губы не соприкоснулись, и жар разлился по животу Юнги. — Мне нравится всё контролировать, — Юнги тихо застонал, почувствовав, как рука Хосока коснулась его штанов, извиваясь, когда пальцы слегка погладили его через джинсы. — Тебя это устраивает? — прошептал Хосок ему в губы. Юнги знал, о чём он спрашивает, и понял, что за словами Хосока скрывается предостережение. И он жаждал этого, нетерпеливо кивнув. — Хороший, — Хосок усмехнулся и снова соединил их губы.
Его язык проник в рот Юнги, а руки пробрались под рубашку. Ногти Хосока устремились вниз по гладкой коже живота Юнги, пальцы скользнули под резинку его боксеров, прежде чем быстро расстегнуть ремень и вытащить его. Хосок отступил назад и стянул через голову свою рубашку. Юнги уставился на него, удивляясь точёной талии и выпуклой v-образной линии, исчезающей в джинсах. Он подался вперёд, чтобы расстегнуть брюки Хосока, пальцы слегка дрожали, когда он стягивал их вниз.
— Жадные мы, что ли? — Хосок усмехнулся. Он провёл рукой по тёмным волосам Юнги, когда тот опустился на колени, и стянул с себя штаны и боксеры. Член Хосока вырвался на свободу, больше и длиннее, чем ожидал Юнги. Не колеблясь, он взял Хосока в рот сразу же до конца, прижавшись носом к его тазу и слегка задыхаясь, когда почувствовал, как член скользит вниз по горлу.
— Срань господня, — простонал Хосок, стиснув зубы и вцепившись обеими руками в волосы Юнги. Тот обхватил его руками, но не отстранился. Хосок начал медленно двигать бёдрами, его член влажно скользил, и от этого звука глаза Юнги закрылись.
Громкая музыка вечеринки всё ещё была слышна, слабо отдаваясь сквозь стены вместе с обрывками пьяных голосов. Хосок отстранился, давая Юнги возможность сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем схватить его за лицо и погрузить свой член обратно к нему в рот. Юнги открыл глаза, чтобы посмотреть на Хосока, наслаждаясь тем, как танцор уверенно контролировал его рот, бёдра Хосока постепенно набирали скорость, а с его губ срывались рваные вдохи. Его рыжие волосы блестели в слабом свете, проникающем через окно, Юнги не обращал внимания на небольшую щель в занавесках. Соседи могли наблюдать, но ему было всё равно.
— Твой рот так хорош вокруг меня, Юнги, — простонал Хосок. Тело Юнги согрелось от похвалы. Он напевал, посылая вибрации по члену Хосока, и танцор задыхался, толкая свой член дальше в горло Юнги, от чего тот закашлял. Хосок отстранился, слюна потекла по подбородку Юнги, а сам он почти задыхался. Хосок провёл пальцем по губам Юнги, его глаза впились в глаза парня, заставляя внутренности того сжаться от желания, расширяющего его зрачки.
Хосок рывком поднял Юнги на ноги и снова соединил их губы, поцелуй был влажным и небрежным от слюны, остававшейся на губах.
— Снимай одежду. Сейчас же, — потребовал Хосок. Юнги стянул через голову рубашку, после чего с него грубо стянули джинсы. Когда Хосок стянул с Юнги боксеры, его разум прояснился достаточно, чтобы оценить ситуацию.
— Подожди, — сказал он хриплым и измождённым голосом, после того, как Хосок трахнул его в рот. Спотыкаясь, Юнги прошёл мимо огромной кровати, включил лампу, открыл стоявший под ней комод и быстро просмотрел его содержимое. С победоносной ухмылкой он вытащил пачку презервативов и смазку. Тэ однажды сказал, что спрятал припасы в каждой комнате квартиры, за что Юнги был чрезвычайно благодарен ему в этот момент.
— Отлично, — прошипел Хосок, переводя взгляд со смазки на задницу Юнги. Тепло мерцало на коже Юнги, когда он вернулся к Хосоку и увидел, как его глаза жадно блуждают по его обнаженной коже, оба они купались в тенях от скудного света лампы.
— Твоя кожа такая бледная, такая красивая, — проворковал Хосок, проводя пальцем по подбородку Юнги. Воздух между ними раскалился. Его глаза потемнели. — Нам придётся это изменить, — член Юнги заметно дёрнулся.
Хосок схватил Юнги за волосы и заставил его запрокинуть голову, в горле у него зародился стон, когда губы Хосока впились в нежную плоть чуть ниже его челюсти. Другая рука Хосока потянулась, чтобы погладить яйца Юнги, а тому пришлось схватиться за плечо Хосока, чтобы не упасть, задыхаясь крошечным стоном. Хосок продвигался всё дальше и дальше вниз по шее Юнги, облизывая, кусая, посасывая. Мысль о великолепном рте Хосока, оставляющем на нём метки на всеобщее обозрение, заставила член Юнги болезненно напрячься.
Юнги слегка повернул голову и увидел своё отражение в зеркале, висевшем на дверце шкафа, едва узнавая себя. Его щёки порозовели, губы распухли, глаза были прикрыты в явном блаженстве, и скандальные следы фиолетовых и красных отметин танцевал на его горле. Алые локоны Хосока парили у основания шеи Юнги, а его рот продолжал отмечать ключицу. Почувствовав, что взгляд Юнги переместился, Хосок поднял голову, и их глаза встретились в зеркале. Он по-кошачьи ухмыльнулся.
— Тебе нравится смотреть на то, как я ставлю на тебе метки? — он шагнул за спину Юнги и склонил его челюсть в сторону, обнажив всю длину тёмных синяков, усеявших его шею, провёл по ним носом. Всё ещё чувствуя боль, у Юнги перехватило дыхание от смеси пульсирующей боли и покалывающего удовольствия. Зубы Хосока впились в нежное место между шеей и плечом Юнги, его губы сжались вокруг кожи, а язык скользнул по новой отметине.
— Ч-чёрт, — заикаясь, пробормотал Юнги. Хосок прижался к его спине и протянул руку, чтобы погладить. Его глаза мерцали под густыми ресницами, пока следили за Юнги в зеркале, оба они смотрели, как Юнги раскрылся, когда губы Хосока поглотили его, и его рука скользнула вокруг него.
— С тебя капает, — голос Хосока обдал шёпотом кожу Юнги. Когда его большой палец прошёлся по головке члена Юнги, дрожь пробежала по его телу. Пальцы Хосока скользнули по его члену, новая смазка усилила ощущение ловких пальцев парня, обвивающихся вокруг него. Хосок поднял голову с плеча Юнги. Его тело дрейфовало в океане желания, когда он увидел, что Хосок просто наблюдает за ними, его глаза мерцали от голода, который заставил пульс Юнги ожить, роясь в его щеках и вниз, где рука Хосока касалась его.
Хосок отстранился, вырывая стон из горла Юнги.
— Будь хорошим мальчиком, — строго сказал он, изогнув бровь. — Я ещё не закончил отмечать тебя, — парень похлопал по покрывалу, и Юнги послушно бросился к кровати, не желая ничего больше, позволяя Хосоку делать с ним то, что он хочет. Он заполз на простыни, не зная, как ему себя вести, но когда он оглянулся через плечо и увидел, что Хосок схватил с пола свой сброшенный ремень, Юнги уткнулся лицом в подушку, чтобы заглушить стон возбуждения, и встал на четвереньки, отставляя свою задницу. — Такой грязный мальчик, — промурлыкал Хосок, поглаживая руками зад Юнги. — Такая нуждающаяся, так жаждущая быть отмеченной.
— Да, да, пожалуйста, — простонал Юнги в подушку.
Лёгкий шлепок пришёлся ему по заду, оставивший колючки на коже, которые побежали огненными щупальцами прямо в его истекающий член. Он крепче обнял подушку, пытаясь скрыть, как отчаянно ему хотелось, чтобы Хосок завладел его телом.
— Не прячься, детка. — Хосок вытащил подушку из-под лица Юнги, — я хочу слышать, насколько тебе это нравится.
Его рука снова опустилась на задницу Юнги, жёстче, и Юнги застонал, звук был хриплым и подорванным.
— Хороший мальчик, — сказал Хосок. Юнги услышал ухмылку в его голосе.
Он вдруг почувствовал прохладную кожу, прижатую к его спине, Хосок мягко постукивал ремнём по его пятой точке. Тело Юнги напряглось в ожидании.
Раздался треск, когда Хосок отдёрнул руку и хлестнул по нему ремнём. Юнги вскрикнул, его тело извивалось от удовольствия, которое перевешивало жало ремня. Рука парня пробежала по его обожжённой коже.
— Твоя задница выглядит такой красивой, когда ты подмахиваешь для меня, — прорычал Хосок, снова опуская ремень. Глаза Юнги закрылись, он задрожал и попытался удержаться на ногах.
— Посмотри на себя, — потребовал Хосок. Юнги открыл глаза и понял, что стоит лицом к зеркалу. Его лицо исказила гримаса блаженства. Хосок парил позади него, его фигура была в тени, вне досягаемости слабого света лампы. Но Юнги видел его глаза, мерцающие в зеркале.
Хосок снова взмахнул ремнем, и снова член Юнги просочился на покрывало, когда он вскрикнул и увидел, как крепкие мышцы торса Хосока изгибаются с каждым ударом. Его задница быстро онемела, колючки побежали вверх по пояснице, но Юнги любил каждый укол восхитительной боли. Люди всегда описывали Юнги как плохого мальчика, и его типичные партнёры всегда относились к нему так. Но он любил хорошие наказания на зад больше, чем когда-либо признавал.
— Громче, — прорычал Хосок хриплым голосом. Юнги едва мог разглядеть выражение его лица, но этого было достаточно, чтобы по его голосовым связкам пробежала рябь повиновения, когда ремень снова опустился. — Я хочу, чтобы они постоянно слышали тебя на танцполе.
Хосок внезапно сильно ударил ремнём по другой ягодице Юнги, кожа была свежей и неподготовленной.
— Чёрт, — крикнул Юнги, его голос сорвался на пронзительный стон, колени задрожали.
Хосок слегка помял его зад и наклонился вперёд, чтобы приподнять подбородок Юнги и захватить его губы.
— Такой хороший мальчик, — пробормотал он, прижимаясь губами к нижней части челюсти Юнги. — Ты можешь ещё немного продержаться?
Юнги кивнул, прижавшись щекой к матрасу, а Хосок соскользнул с кровати и схватил смазку с прикроватной тумбочки. Глаза Юнги следовали за ним, упиваясь его подтянутыми ногами и упругой задницей, его член шлёпал по животу с каждым шагом. Бля, мужик был сложен, как Бог.
Юнги старался выровнять дыхание, пока Хосок стоял на коленях позади него на кровати. Он услышал, как крышка смазки открылась. У него перехватило дыхание, когда Хосок раздвинул его половинки и капнул на него смазку прямо из бутылки, жидкость холодила его разгорячённую кожу. Хосок легонько шлёпнул его по спине, всё ещё пульсирующей от ремня. Хосок тихо застонал, наблюдая за тем, как дрожит его задница.
Его глаза вспыхнули и встретились с чужими в зеркале. Рот Юнги открылся с гортанным стоном, когда Хосок ввёл в него скользкий от смазки палец. Он чувствовал, как сжимается вокруг пальца Хосока, танцор жадно следил за каждой реакцией парня. Юнги казалось, что он может кончить только от глаз Хосока. Он никогда попадался в ловушку таким сильным, требовательным взглядом, который обещал Юнги, что его поимеют именно так, как ему нужно.
Хосок скользнул вторым пальцем и начал раздвигать их на манер ножниц. Юнги стиснул руками простыни и заскулил сквозь зубы. Хосок протянул руку, чтобы обхватить член Юнги, не поглаживая, а просто пульсируя, его пальцы сжались вокруг основания с вариациями давления, которые заставили Юнги стонать, когда Хосок вставил третий палец. — Ч-чёрт, — выдохнул Юнги надорванным голосом.
— Посмотри на себя, — голос Хосока был глубоким. — Так грязно, любя мои пальцы в твоей заднице.
Юнги прижался спиной к Хосоку, а его пальцы начали быстро входить и выходить, Юнги вскрикнул и ударился задницей о руку Хосока.
— Ты так чертовски нуждаешься, такой хороший мальчик, — простонал Хосок, снова шлёпнув Юнги по заднице. Он вытащил свои пальцы. — Повернись, — тяжело дыша – его ноги вот-вот подкосятся – Юнги зашаркал, пока его зад не оказался напротив зеркала.
—Теперь смотри, — член Юнги дёрнулся от того, что он увидел.
Его задница была испачкана красными, выцветшими отпечатками пальцев, всё ещё видными среди цветных полосок, оставленных ремнём. Его вход сжимал воздух, отчаявшись после прикосновения пальцев Хосока.
— Трахни меня, — выдохнул Юнги опустошённым голосом. — Боже, Хосок, мне нужно, чтобы ты трахнул меня.
Хосок притянул его к себе и соединил их губы, рот Юнги был охвачен огнём, а его язык отчаянно переплёлся с языком Хосока, дыхание было прерывистым, пульс бешено бился под пальцами Хосока, блуждающими по его коже.
Он лежал на спине, пока Хосок натягивал презерватив и смазывал его смазкой.
— Ты примешь мой член, как хороший мальчик? — спросил он, Юнги чуть не застонал от властности в его тоне. Юнги отчаянно закивал. — Используй слова, — упрекнул его Хосок, насмешливо приставляя головку к входу Юнги.
— Да, я приму его, Боже, пожалуйста, — простонал Юнги, бессвязно бормоча.
Хосок вошёл в него одним толчком, глаза Юнги распахнулись, он громко закричал. Хосок хорошо подготовил его, но его стенки всё равно растягивались, когда Хосок наполнял его до краёв.
— Я справлюсь, — выдохнул он, глядя в обжигающие глаза опасного Хосока. — Пожалуйста, Хосок. — танцор застонал и медленно выскользнул из Юнги, полностью выходя, прежде чем снова войти.
— Боже, ты такой тугой, такая шлюшка для моего члена, — прорычал он, когда Юнги заскулил под ним. Синяки на его шее резко контрастировали с его бледной кожей при тусклом освещении.
— Ещё, — взмолился он срывающимся голосом.
Хосок обхватил Юнги за талию и начал двигать бёдрами, задавая быстрый темп, от которого член Юнги шлёпался о его живот, а низкие стоны вырывались изо рта при каждом движении. Хосок что-то проворчал над ним, его тело блестело от пота, который Юнги страстно желал слизать, пока его язык не онемел.
Хосок поднял ноги Юнги повыше, оторвав его таз от кровати. Новый ракурс пронзил Юнги взрывами обжигающего огня, когда он почувствовал, как член Хосока коснулся его простаты. Его руки вцепились в собственные волосы, оттягивая их, пряди вспотели, стон за стоном лился из его рта. Юнги был рад, что вечеринка была такой шумной, но он знал, что любой в радиусе пятидесяти футов всё равно сможет услышать, как Хосок трахает его до потери сознания.
— Правильно, покажи им всем, как сильно ты любишь мой член внутри себя, — проворчал Хосок, его темп ускорился, смазка потекла вниз по животу Юнги.
Хосок замедлился на мгновение, оба они дрожали от напряжения, когда он опустил Юнги обратно и отпустил его ноги. Юнги чуть не надулся, но рука Хосока пошарила рядом с ним по матрасу и вернулась, держа ремень. Юнги чуть не подскочил на месте.
Хосок вопросительно приподнял бровь, но Юнги уже нетерпеливо кивал, проводя языком по губам и не сводя глаз с ремня с явным возбуждением.
Хосок усмехнулся. Юнги поднял голову, чтобы позволить парню просунуть ремень под шею и слегка затянуть его чуть ниже челюсти и выше кадыка.
— Скажи мне, если будет слишком туго, ладно? — сказал Хосок, его глаза были серьёзны. — Сожми мою руку или скажи "солнышко", и я остановлюсь.
— Хорошо, — сказал Юнги, кивая в знак согласия.
Хосок затянул ремень так, что щёки Юнги слегка покраснели. Его дыхание участилось, когда кожа мягко прижалась к артерии, и тело автоматически отреагировало.
Хосок положил руки по обе стороны от головы Юнги и начал медленно, но глубоко толкаться, каждый раз проходясь по его простате. Он задыхался, удушье усиливало волны удовольствия, прокатывающиеся по нему, и заставляя огонь в его венах устремляться к животу.
— Ещё, — прохрипел он.
Хосок поднял бровь, но подчинился, расстегнув ремень и взяв свободный конец в одну руку. С каждым медленным толчком он подтягивал ремень, чтобы затянуть его, и ослаблял его, когда выходил. Мозг Юнги кружился в бредовом состоянии лишённого кислорода экстаза. Хосок внезапно ускорился, натягивая ремень туго, вместо того, чтобы сжимать и разжимать, и Юнги задохнулся, его простата была безжалостно истерзана, а обжигающий жар пузырился в животе, пока его тело не почувствовало себя живым проводом.
— Чёрт возьми, Хосок, я ... я собираюсь ...
Хосок сделал дополнительный рывок ремня, как раз когда Юнги взорвался оргазмом. У него потемнело в глазах, тело затряслось, и он окрасил свой живот в белый цвет. Хосок снизил давление ремня на полпути и позволил потоку крови подтолкнуть оргазм Юнги к другому краю, его тело интенсивно пульсировало, когда Хосок проехал через него.
Тело Юнги болело от перевозбуждения, но Хосоку не потребовалось много времени, чтобы достичь своего пика. Когда Юнги сжался вокруг него, Хосок нахмурился, а его бедра начали трястись.
— Господи, Юнги, мне нравится видеть, как ты кончаешь для меня, чёрт возьми, — выдохнул он, замерев, глаза закрылись, и голова откинулась назад. Юнги почувствовал, как Хосок с силой затрепетал. Низкий стон вырвался из горла парня, звук отразился от стен и смешался с резким дыханием Юнги в самой прекрасной симфонии, которую он когда-либо слышал.
Юнги смотрел на него с полузакрытыми глазами, щёки пылали и пылали. Глаза Хосока открылись. Он усмехнулся, и темнота медленно рассеялась.
— Чёрт возьми, Юнги, — задыхаясь, пробормотал Хосок, — ты дикий.
Юнги рассмеялся, звук был хриплым от сочетания стонов, удушья и глубокого минета.
Хосок полностью расстегнул ремень и отбросил его в сторону, медленно выходя. Он слез с кровати и направился в маленькую гостевую ванную, где зажегся свет. Юнги услышал, как он бросил презерватив в корзину для мусора и открыл несколько шкафов. Хосок вернулся с лёгким розовым полотенцем. Он передал его Юнги, переполз через него и плюхнулся на спину рядом, удовлетворённо вздохнув.
Они лежали в уютной тишине, нарушаемой только их громким дыханием, музыкой, просачивающейся сквозь стены, и стуком сердца Юнги в ушах.
Он провёл полотенцем по животу и бросил его на пол, проведя рукой по вспотевшим волосам. Другая его рука вдруг стала тёплой. Он посмотрел вниз и увидел, что Хосок держит её в своей, а большой палец скользит по его костяшкам. Юнги улыбнулся этому неожиданному жесту; ему нравился грубый секс, но он обожал потом обниматься. Редко когда удавалось получить и то, и другое.
Хосок повернулся на бок лицом к Юнги, их руки всё ещё были сплетены. Его волосы упали на лоб, и он тряхнул головой, как щенок, чтобы убрать их со своих глаз.
— Я нашёл там кучу дополнительных полотенец, — сказал Хосок, ослепительно улыбаясь. — Я, пожалуй, быстренько приму душ, не хочешь присоединиться?
По какой-то причине Юнги почувствовал, как румянец заливает его щёки. Этот человек только что трахнул его чуть ли не до потери сознания и чуть не задушил, но мысль о том, чтобы принять душ вместе, заставила мозг Юнги напрячься. Хосок, должно быть, заметил панику, промелькнувшую на лице Юнги.
— Эй, остынь, совместный душ ничего не значит, — успокаивающе сказал он, сжимая его руку. — К тому же, держу пари, ты сейчас чувствуешь себя немного... Липко, — его взгляд скользнул по животу Юнги, полотенце только и могло, что немного протереть.
Душ с Хосоком оказался не таким страшным, как думал Юнги. Когда Хосок небрежно болтал, а в венах Юнги всё ещё чувствовалось жужжание алкоголя, он легко мог притвориться, что заниматься сексом в душе - это совершенно нормально, что это совсем не интимно, что капли воды блестят на ресницах Хосока, и мыльная пена, стекающая по его мокрому телу, не вызывают у Юнги желания взорваться.
Хосок в конце концов выключил воду и вышел, чтобы взять ещё одно детское розовое полотенце из-под раковины, бросив такое же Юнги.
— На этих чудовищах написано "Чимин", — хихикнул Хосок, проводя полотенцем по волосам.
— Подожди, ты знаешь Чимина? — удивлённо спросил Юнги. Он даже не предполагал, что Хосок может знать его друзей, но в ретроспективе это казалось неизбежным.
— О да, мы с Чимином давно знакомы, — сказал Хосок, стягивая полотенце с тела. Он повернулся к Юнги с ухмылкой. — Но не волнуйся, Юн.
Юнги моргнул. Он мог только смотреть, как Хосок возвращается в спальню. Тряхнув головой, чтобы прояснить её, он повернулся к зеркалу в ванной, вытирая полотенцем пар.
Чёрт возьми. Его шея выглядела, как место преступления. Он вздохнул, дотронувшись до грубых отметин, но на его губах заиграла сдержанная улыбка. Он не жалел ни об одной из них.
Они с Хосоком снова натянули одежду, Юнги уже чувствовал тупую боль, пронзившую его зад. Он знал, что завтра ему будет трудно встать с постели.
Когда Юнги застегивал штаны ремнём, который недавно был обёрнут вокруг его шеи, Хосок подошёл с озорным блеском в глазах, его волосы были наполовину влажными и взъерошенными после душа.
— Мы должны это повторить, — сказал Хосок. Желудок Юнги сжался от этих слов.
— Да, — выдохнул он, стараясь сохранять невозмутимость. — Было бы здорово.
Хосок протянул руку. Юнги порылся в карманах и протянул ему свой телефон, танцор набрал его контактную информацию, прежде чем вернуть телефон обратно.
— Напиши мне как-нибудь.
Он повернулся, чтобы отпереть дверь, но оглянулся на Юнги с ухмылкой.
— В ближайшее время, — подчеркнул он. Его глаза пробежали по разноцветной шее Юнги, и он прикусил свою щеку. Парень схватил руку Юнги и дёрнул его обратно в ужасно громкую и переполненную квартиру.
Когда они дошли до конца коридора, Хосок подмигнул ему и исчез в толпе, пропадая из виду. Юнги смотрел ему вслед, поджав губы, чтобы скрыть лёгкую улыбку. Когда он посмотрел в сторону кухни, то увидел, что Тэ, Чимин и Чонгук уставились на него, разинув рты. Намджун стоял, прислонившись к стойке, и разговаривал со смехотворно красивым широкоплечим мужчиной, но когда тот ткнул его локтём в рёбра, он быстро заметил Юнги во всей его постсексуальной красе. Глаза Чимина метнулись к шее Юнги, и по его губам поползла лукавая улыбка.
Юнги вздохнул, когда друзья поспешили к нему.
