В какой-то момент на его любимой крыше стал появляться ангел. Было видно, что он совсем молодой, скорее всего даже обучение своим премудростям не закончил — так беспечно появляться тут, на Земле.
Хосок не прогоняет, но и не выдает своего присутствия. Просто наблюдает. Зачем этот белокрылый вообще спускается сюда каждый день и сидит несколько часов на этой крыше? Обычно ангелы и носа не кажут со своих облаков, если нет каких-то важных дел. Так что немного нетипичное и странноватое проведение. За свои полтора века Чон впервые такого встречает.
И вот он смотрит из тени неделю, вторую, третью. А потом решает, что почему бы и не выйти на контакт — может выйдет что-то интересное? И в следующую встречу Хосок бесшумно побирается к пернатому и кладет ладони на его плечи, сжимая, чтобы не сбежал сразу же.
Тот едва вздрагивает от хватки, но не оборачивается.
* * *
Вообще-то Юнги еще с первого дня заметил присутствие демона — всех ангелов учат мало-мальскому прощупыванию окружающей среды. Он, на самом деле, не силен в этом, но тут даже не стараются особо скрыть свое присутствие.
По-видимому, Мин приходит на уже занятое место. Но его не трогают, позволяют проводить тут время — что совсем непонятно для Юнги, если честно — и просто… смотрят? Но ангелу тут нравится. Именно эта крыша, этот вид. И даже эта темная, густая аура, как ни странно. Тут он чувствует себя хотя бы немного свободнее.
Довольно забавно, что походы сюда, вниз, никак не контролируются. Считается, что ангелы честные и ответственные, всегда придерживаются правил. И это так и есть. Вот только с Юнги что-то пошло определенно не так. Чем дольше он находится среди своих собратьев, тем больше он задыхается. Все больше становится некомфортно от буквально всего. И такие побеги как глоток воды в пустыне.
В этот день Мин по привычному расписанию приходит на полюбившуюся крышу. Садится на край, разглядывая суетящихся людей внизу и наслаждаясь теплым летним ветерком. Он думает о том, что скоро такие вылазки перестанут помогать. Немного тоскливо от осознания, что его существование будет таким унылым и безрадостным. Юнги не понимает, как можно жить так веками. Мысли плавно перетекали с одной на другую, пока их не прервали чужие ладони на плечах Мина.
Он настолько привык ощущать именно эту ауру, что даже не заметил приближение ее обладателя. Это довольно опрометчиво с его стороны, но страха Юнги почему-то не чувствует. Только какое-то детское любопытство, ему несвойственное. А хватка и правда крепкая, из такой просто так не выберешься. Ну, Мин уж точно.
— Хороший вид, не правда ли? — раздается чужой приятный голос. Ангел кивает, не отрывая взгляда от людской суеты внизу. Ощущать прикосновения к себе странно — у них не приняты лишние физические контакты, и с детства их количество постепенно уменьшают, отучивая от них —, от демона тем более.
Чон теперь точно уверен, что белокрылый отличается от своих собратьев. Те, как минимум, начали бы вырываться. Но никак не спокойно сидеть, терпя касания, и даже отвечать, хоть и кивком.
— Юнги, — неожиданно разрывает наступившую тишину. — Хосок, — прилетает в ответ. Демон кривит губы в улыбке, хоть она и не видна Мину. — Тебе уже пора, думаю, — убирая руки с чужих плеч, едва проходясь кончиками пальцев по одному из них. Юнги лишь поводит им, наконец оборачиваясь и окидывая Хосока взглядом. Кивает, прикрывая глаза, и расправляет крылья.
Чон думает, что это будет правда занимательным. Потому что уловил в глазах нового знакомого кое-что интересное.
Замарать крылья конкретного ангела — чем не хорошая идея?
* * *
Хосок доволен. С того дня больше не скрывается от Юнги — он наигранно возмутился, когда узнал, что пернатый все это время чувствовал его, но это неудивительно, потому что Чон правда не особо старался в этом деле. Ангел на контакт неохотно, но идет. Он слушает всю болтовню Хосока ни о чем и обо всем сразу, изредка вставляет несколько слов или кивает, кидая косые взгляды. Но демон и не думал, что будет так просто.
Его недодрузья-коллеги заметили приподнятое настроение. Кто-то просто приподнял брови в неком удивлении, а кто-то, ехидно улыбаясь, порадовался, что «наконец-то перестанет ебать им мозг своей скукой». Хосок только фыркает на это все, продолжая думать, как бы немного подтолкнуть Юнги идти навстречу чуть быстрее.
Правда, ему ничего делать в итоге и не пришлось. Просто Мин оказывается на крыше в несколько взвинченном состоянии, начинает ходить туда-сюда и чуть ли не шипеть. А Чон с любопытством на все это смотрит.
— Как же меня это все достало! До этого я еще как-то терпел, но сегодня… Одна и та же лекция, как быть правильным, которую все повторяют, как мантру — чтобы под глазами отпечаталась! Это ладно, но они еще сказали мне, что я недостаточно стараюсь и можно лучше! — все сильнее распаляется, вцепляясь одной рукой в волосы, слегка оттягивая их, а другой жарко жестикулируя. — Да они…
Юнги уже правда не может. Чаша терпения и так была переполнена с горкой, но одной маленькой крупинки хватило, чтобы она треснула. К концу монолога Мин говорит все тише, опуская руки. На глаза накатывает предательская влага — еще и зареветь не хватает тут — лучший день, что сказать!
Хосок, до этого молча наблюдавший, подходит к Юнги и дергает его на себя, крепко прижимая. Тот вцепляется руками в чужую футболку, комкая ткань. Прячет лицо в изгибе шеи Чона. Ему стыдно, что поддался эмоциям, да еще перед кем — перед демоном! Но почему тут он чувствует себя безопаснее? Ощущает поддержку только в Хосоке? Это так… неправильно. Или нет? Юнги уже во всем сомневается.
А Чон лишь как-то непонятно улыбается, поглаживая ангела по спине, и щурит глаза, всматриваясь куда-то вдаль. Пользуется тем, что лицо не видно Мину.
* * *
— Кажется, кто-то обзавелся своей маленькой жадностью, — вскользь усмехается Сокджин. Хосок как-то неопределенно дергает плечом, задумываясь. У всех демонов, которые ответственны за Жадность, есть, так называемая, своя «маленькая жадность», как сказал Ким. Кто-то жаден до денег, кто-то до адреналина, кто-то до фотографий. Это все сугубо индивидуально. Обычно они очень быстро появляются у демонов, но у Чона как-то… До сих пор ее не было. А сейчас, видимо, появилась. Потому что это и правда несколько странная мания на этого ангелка.
В прочем, Хосок не особо-то и против.
А Юнги пытается понять себя. Всю ту кашу, что бурлит внутри него. Пока получается не особо, если честно. Но он знает точно, что ничего хорошего (если брать мнение «правильного» ангела, к которым Мин себя уже не причисляет) не выйдет. Но пока его все устраивает.
В Академии он старается не отсвечивать, чтобы к нему не появилось вопросов. Чтобы уменьшить вероятность того, что кто-то увидит его неправильность. Его сомнения, несогласие. Что кто-то узнает о его небольших побегах.
А внутри все скапливается, скручивается в тугую, напряженную спираль. Грозится в один день выплеснуть все разом.
Юнги до сих пор ощущает тепло чужого тела, а кожа на спине будто бы зудит от призрачных касаний. Оно преследует его везде, путая еще сильнее в попытках понять.
Мину кажется, что ему нужна помощь. Но тут ее просить не у кого.
* * *
А днями позже Хосок соблазняет Юнги прогуляться прямо среди людей. Аккуратно, но уверено. Обещает, что ничего такого не будет. Сначала Мин хмуро смотрит из-под светлой челки, но потом думает, что он, собственно, ничего и не потеряет от этого. И поэтому бурчит согласие себе под нос. Чон весь аж расцветает от своей еще одной небольшой победы и хватает того за руку, потянув за собой.
Юнги слабо пытается высвободить свою несчастную конечность, но ее держат цепко, да и делает он это будто бы нехотя, через силу. Демон, конечно же, замечает это про себя, растягивая губы еще шире.
Первым делом Чон затаскивает ангела в магазин одежды, потому что «мне надоел твой белый» и «он тебе, конечно, идет, но нет». Поэтому теперь на Мине красуются рваные светлые джинсы, через дырки которых виднеются его острые коленки, и большая черная легкая толстовка без рисунков. Хосок, оглядывая его, как-то слишком шумно вдыхает воздух. Юнги выглядит таким желанным, когда одет вот так обыденно и дует губы, рукой ероша свои и так растрепанные волосы.
От ангела не укрывается чужая реакция. И она даже несколько льстит? Ему это определенно нравится. А Чон, совладав с собой, ослепительно улыбается и тянет почти на ухо «милашка-а». Мин лишь легко ударяет того по плечу, закатывая глаза.
Они бродят везде. По паркам, просто улицам. Заходят в какое-то кафе, где Хосок подталкивает белокрылому чашку кофе. Тот пьет, распахивая глаза — это горько и очень вкусно одновременно —, отчего демон слегка посмеивается. Чон успевает нашептать парочке людей, чтобы они взяли побольше еды — деньги есть, и так аппетитно пахнет! Юнги смотрит с любопытством — никогда не видел же демонов за своей работой. Видит сомнения «жертв», и как некоторые все-таки идут на поводу жадности.
— Это сложно? — чуть склоняет голову к плечу. — Толкать на грех? По-началу — да, а потом уже знаешь, какие слова выбрать, чтобы склонить человека. Ну и все зависит от того, какой он. Со временем начинаешь подмечать людей, которые больше склонены к тому или иному греху, — пожимает плечами.
Мин переводит взгляд в окно, задумавшись. А потом понимает, что ему пора бежать — он и так слишком задержался.
Хосок, провожая взглядом ангела, осознает, что хочет не просто замарать его крылья — для этого, на самом деле, многого не нужно. Он хочет Юнги себе полностью. Чтобы только его и ничье больше.
Он думает, что будет непросто. Но Мин, вроде как, идет навстречу.
* * *
Юнги прячет свою новую одежду в дальний угол шкафа. И не то чтобы кому-то приспичит порыться в его вещах — его собратья просто не способны на это просто так, без причины. Но так ему спокойнее.
Его мысли вертятся о прошедшем дне. Что-то внутри него шепчет, что это так похоже на свидание из глупых людских книжек. Мин упрямо старается не обращать внимание на этот шепот, потому что… нет. Просто нет.
Правда, это не значит, что он не хотел бы, чтобы это было именно так.
А в одно утро он подскакивает, абсолютно смущенный свои сном. И упорно пытается не думать о нем.
На очередной встрече (он надевает ту самую одежду на них уже который раз) Юнги избегает глаз Хосока, потому что, ну, сразу встает очаровательная картина из сна. И если все-такие пересекаются взгляды, то уши Мина едва заметно краснеют.
Хотя для Чона очень даже хорошо заметно. И поэтому он лезет к ангелу, стараясь как можно чаще перехватывать его взгляд, чтобы увидеть это милое паникующее личико с пылающими ушами и соскальзывающий в сторону взгляд. Хосок дразнится и начинает расспрашивать, что же такого случилось у Юнги. Да так, что припирает его к стенке.
У того пылают уже не только уши, но и щеки, а руками упирается в чужие плечи в пустых попытках отпихнуть — Мин знает, что толку в этом и правда мало, но.
— Ну и какие такие у тебя мысли в голове, м? — смешинки в глазах. А Юнги старается выдержать столкновение их взглядов. Но все-равно отводит свой. Хосок издает смешок — это действительно несколько забавно. — Приснилось, — булькает едва разборчиво под нос. А Чон лишь подается вперед чуть сильнее. — Приснилось? Да-а? И что же? — мурлычет. Мин опускает голову, будто провинился, и весь даже как-то сжимается. — П-по… — Юнги, на самом деле, никогда себя не вел так. Он никогда не бывал в таких ситуациях. И ему ужасно стыдно за все — и за поведение, и за то, в чем пытается признаться, пусть и в таком положении. — Поцелуй, — совсем тихо, зажмурив глаза.
Хосок отстраняется, неловко ерошит свои волосы, оглядывая Юнги. Это… немного неожиданно. Ошеломляюще. И в то же время жутко заманчиво. Потому что взаимность. Потому что жадность. Потому что он все-равно когда-нибудь подтолкнул бы ангела к этому. А тут по сути само в руки идет.
А Мин вжимается в стену чуть сильнее, все еще не открывая глаз. Потому что страшно. Он почувствовал, как Чон отстранился, и… Едва дергается и распахивает глаза от легкого прикосновения к щеке. Приоткрывает рот, видимо, собираясь что-то сказать, как:
— Дурашка, — и Хосок припадает к так удачно раскрытым губам своими. Сминает их, проскальзывает глубже, чуть ли не урча. Юнги хватается за демона, неловко отвечает — Чона кроет от его неопытности. Поцелуй становится из мягкого и аккуратного более жадным, глубоким. Мин практически повисает на демоне — колени совсем не держат. Ангел утопает в чужой ауре, тепле, в Хосоке.
Оставшееся время они проводят в обнимку, и Хосок оставляет на шее Юнги еще много горячих, но невидимых поцелуев, на что тот недовольно ворчит, однако они оба понимают, что ему это нравится.
* * *
Юнги рассматривает свои крылья, замечая между несколькими перышками совсем маленькое черное. Сверлит его взглядом, трогает, легонько подергивая его. Решается перебрать все остальные перья и находит еще несколько проклюнувшихся.
Истерик нет, да и смысл тратить на них силы? Вряд ли это что-то изменит, к тому же он не особо сожалеет о всем, что произошло и происходит сейчас.
Мин думает, что пора собирать вещи. Ему тут теперь окончательно нет места. Да и было ли?
С утра он выглядывает в коридор общежития, чтобы перехватить кого-нибудь и передать, что он неважно себя чувствует и сегодня его на занятиях не будет. На вопрос, нужно ли ему что-то, только качает головой.
Хорошо, что еще с переезда у него осталось пара сумок. Не то чтобы у него так много нужных вещей. Так что обойдется только одной. Туда отправляются все его блокноты, полюбившиеся книги, парочка пеналов с ручками. Из одежды практически ничего, потому что Юнги самому уже осточертело все белое — нужно же иметь чувство меры, серьезно.
* * *
Хосок оборачивается, улыбаясь этой своей улыбкой. Юнги стоит и смотрит на него, чуть склонив голову и прищуренными глазами.
— Я ушел, — и Чон понимает его правильно. Да и как тут не понять, когда в руках сжимают сумку. — И куда ты теперь? — с любопытством. Он знает, что Мину идти некуда, кроме как к нему. Но почему бы и не спросить, поддразнив? — Думал, что к тебе. Но, видимо… — ангел пожимает плечами, кривя губы. Хосок издает смешок. — Ну, а я тебя никуда в другое место и не отпущу, — Чон прижимает к его себе, утыкаясь куда-то в висок. Где Юнги и будет жить, то только с ним.
Мин обхватывает его руками, соглашаясь. Он не знает, что будет дальше, но знает — сейчас ему спокойно и хорошо.
