Юнги уже полчаса сидит в туалетной кабинке, молясь о том, что Хосок с Тэхёном не найдут его на сей раз, ведь юноша в очередной раз проебался, купил не то молоко, которое любит Тэхён. Ким любит кокосовое молоко, а не банановое, Мин по ошибке перепутал, потому что не спал всю ночь, готовился к контрольной, а ещё писал шпаргалки для Хосока. Честно говоря, Юнги ненавидит свою жизнь, а родители просто наотрез отказываются переводить сына в другую школу. Да и какой смысл? Эти двое знают домашний адрес своей жертвы, которую заставляют каждый раз на свои деньги покупать еду, делать всё, что им вздумается и парень просто боится, что в один день они зайдут слишком далеко со своими желаниями. Новый проёб — новое наказание.
У Мина совсем недавно зажили шрамы от ожога сигареты, которую тушил Тэхён, прижимая окурок к бледной коже костяшек парня. Юнги кричал от боли, молил остановиться, а тем это наоборот нравилось. Нравилось, когда Юн вот так молит о помощи, просит прекратить, именно поэтому все четыре шрама от ожога всё же красуются бледно-розовыми кругами на костяшках правой руки.
— Эй, Мин, выходи! — дверь в туалет открывается с громким ударом двери, из-за чего у Юнги мурашки по коже пробегаются, он ноги на ободок унитаза поднимает и зажмуривается, ожидая нового удара. Голос Тэхёна в его голове звучит и так очень грубо, а его кулак, что вот-вот может встретиться с миловидным личиком парня, только раззадоривает чёртов страх внутри.
Эти двое проверяют все кабинки, Юнги сидит в самой дальней и уже, в случае чего, планирует прыжок в окно. Уж лучше он переломает себе кости сам, чем позволит это сделать Тэхёну с Хосоком. Чон резко дёргает дверь на себя, где сидит парень, а после слишком сильно ударяет по ней, из-за чего Мин чувствует, как вся кабинка пошатывается от сильного удара.
— Ты чё, прятаться от нас решил? Самый смелый нашёлся? — кричит Хосок. — Мин, я ведь не шучу, выходи сам, пока мы не выломали эту чёртову дверь, будь мужиком и ответь за свой проёб, как настоящий мужчина!
— Какого хуя молоко банановое? Я похож на того, кто любит банановое молоко? — возмущается Тэхён следом, ещё раз дёргая дверь на себя, после чего щеколда внезапно слетает под напором и перед парнями предстаёт напуганный до оцепенения Юнги. Он сразу лицо руками закрывает, молит простить его, встаёт на колени и кланяется в пол, утыкаясь лбом в холодный кафель, который хоть как-то помогает успокоиться своей низкой температурой.
— Пожалуйста, извините, я правда случайно выбрал, я не посмотрел на упаковку, обычно в том месте стоит то молоко, которое пьёт Тэхён! — тараторит Мин, боясь взглянуть на одноклассников. — Я… Я правда не хотел, извините меня!
Хосок хватает Юнги за его пепельные волосы больно и заставляет встать, взглянуть на своих Господинов, ведь только эти двое сейчас способны решить судьбу Мина. Он дышит часто от испуга, смотрит сначала на злого Хосока, а потом переводит взгляд на Тэхёна, который не менее злой от всей этой ситуации с молоком. Больше всего Ким ненавидит банановое молоко, а Юн даже не подумал об этом, правда, даже на упаковку не посмотрел, на цвет не обратил внимания и пошёл в школу нехотя. Ему искренне жаль, что всё так получилось, Мин готов весь месяц извиняться, лишь бы его больше не били, ведь мама волноваться будет, а ещё его друг Намджун, который единственный, кто заметил эти ожоги на руках Юнги, но ему было запрещено самим Мином идти разбираться.
— Ублюдок, — Тэхён не сдерживается, бьёт Юнги коленом в живот, отчего тот скручивается, хватается за место удара и стонет от боли.
— Постой, — останавливает того Хосок, когда Ким готовится вновь ударить парня, — у меня есть идея получше. Плюс его шпоры совсем не помогли мне, я завалил эту контрольную и мало того, что теперь получу нагоняй от родителей, так ещё и на пересдачу придётся идти. Так что он отплатит нам другим способом.
На лице Хосока играет злая ухмылка, что вовсе Юнги не нравится. Что вдруг пришло к нему в голову? Какого чёрта они вообще вытворяют? Столько много вопросов, но ни на один Юнги так найти ответ пока и не получается. Парни лишь смотрят ещё минуты две на сжавшегося на полу Мина, а после уходят в класс, кидая «скажешь, что отравился». Как же он ненавидит их, ненавидит свою жизнь, хочет прямо сейчас из окна выброситься и покончить со всем наконец-то. От этих монстров можно ожидать чего угодно — от кражи денег до изнасилования и убийства. Юнги кажется, что Тэхён вполне бы зашёл за убийцу.
Только через урок Мин возвращается в класс, отмалчиваясь насчёт своего отсутствия или мямля про плохое самочувствие. Хотелось бы ему сказать, что его Хосок с Тэхёном избили, да вот только не может, иначе всё гораздо хуже будет, они ведь всерьёз могут тронуть его старшего брата или сестру Намджуна, которая долгое время очень нравилась Юнги. Они знают всё и пользуются этим таким ужасным способом. Мин просто игрушка в их руках, марионетка и мальчик на побегушках, который делает всё, лишь бы его друзья и родственники не пострадали. У Тэхёна много связей по отцу, а Хосок имеет достаточно обеспеченную семью, из-за чего всё ещё не был выгнан со школы из-за плохой успеваемости. Лучшие из худших — вот их кредо.
Юнги губу закусывает, оборачивается назад, где сидят Хосок с Тэхёном, что-то бурно обсуждают на перемене, глядя в телефон Кима. Чон пальцем тыкает на экран, а потом резко взгляд на обернувшегося Мина поднимает. Парень пугается, резко поворачивается к своей тетради, где пишет одно и то же слово — «убить». Его так достала эта травля, так могут поступать только нелюди. Хотелось бы им отраву подложить или что-то вроде того, да что угодно сделать, лишь бы эти мучения прекратились в его жизни. Юнги просто не может вздохнуть спокойно в собственной же школе, при учителях и одноклассниках, живых свидетелей всего пиздеца, что творится с ним на протяжении полугода, за который он, кажется, получил больше ударов, чем за всю прежнюю жизнь.
Последнего урока Мин ждёт, как спасательный круг посреди океана. Он со звонком вскакивает с места, закидывает все тетради в рюкзак и бежит сломя голову на выход из этого Ада. Вот только Тэхён нагоняет, за шкирку хватает и останавливает, не давая и шанса сбежать отсюда. Никто и никогда не посмеет сбегать от них. Кима это раздражает, он бесится, поэтому больно за запястье парня хватает и стоит на месте, ожидая, когда их догонит и Хосок.
— А собирать сумку я за тебя должен? Не слишком ли много чести, а? — возмущается Чон, кидая в Тэхёна его ранец. — Мин, а ты точно смелый, бежать решил, да? Разве ты не читал моё сообщение, что сегодня ты с нами к Тэхёну домой поедешь?
— Мне не приходили ваши сообщения! — язвит Юнги, старается вырваться, но все его попытки оказываются тщетными. Он хочет прямо сейчас сквозь землю провалиться, потому что все одноклассники смотрят на него, взглядом сочувствие выражают, ведь никто ничего хорошего от Хосока с Тэхёном явно не ждёт. Это убивает Мина ещё сильнее.
— Да что ты говоришь, — иронично произносит Ким, — но не беспокойся, мы обязательно тебе всё покажем, ты ещё пожалеешь, что вякнул это.
Юнги очень страшно, он не знает, что ему делать, куда бежать и, в случае чего, насколько громко кричать, чтобы услышали, помогли и вытащили из этого сущего Ада. Хосок с Тэхёном границ не ведают, они могут сделать всё, что им заблагорассудится и ничего не получат за это, а вот Мина может ждать самое ужасное будущее.
— Тебе понравится, не переживай, — натягивает внезапно улыбку Тэхён и ведёт парня к машине, что стоит возле школьных ворот.
* * *
В огромную незнакомую квартиру Юнги заваливается сам, а за ним и одноклассники, которые явно придумали что-то недоброе, то, что весьма навредит Мину, как бы он не рыпался и не старался избежать грядущего пиздеца. Хосок приобнимает парня за плечи, помогает как-то расслабиться, смотрит с улыбкой, словно между ними хорошая дружба, а не отношения «Господин — Раб». Пока Тэхён ставит чайник на подогрев, Чон ведёт напряженного от всей этой ситуации Юнги в гостиную, просит присесть на чёрный кожаный диван и расслабиться, потому что убивать его они точно не собрались.
— Ты ведь такой неженка, а ещё дерёшься как девчонка, — замечает Хосок, стараясь как-то отвлечь Мина. Ему неловко находиться в незнакомой квартире, пусть даже здесь и живёт Тэхён — от этого лучше явно не становится. — Да успокойся ты, у тебя так сильно колени дрожат, мы правда не убивать тебя сюда привезли, а поговорить. Я думаю, тебя тоже откровенно заебали издёвки на протяжении полугода.
— Разве это было не так заметно на второй день после того, как вы, блять, избили меня? — шипит Юнги. Он обижен фразой Хосока, словно до этого всё было идеально и его никто не бил. Именно Хосок с Тэхёном испортили его репутацию в школе, именно из-за них с пятого места Юнги соскочил на тридцатое, что очень разозлило родителей. — Ты хоть понимаешь, что вы натворили с моей жизнью спустя только ебучую неделю?
— Остынь, — Чон откидывается на спинку кресла, смотрит на парня надменно и продолжает говорить, — мы просто устали только тебя трогать постоянно, но очень привыкли. Хотим кое-что тебе предложить взамен на то, что мы отстанем от тебя.
— Но для начала успокойся и выпей это, — влезает в разговор подоспевший с чашкой зелёного чая Тэхён, — не волнуйся, яда там точно нет.
— Ещё бы он был… — бубнит Юнги, принимая напиток и делая первый большой глоток. У парня сушняк от сильного волнения смешанного со страхом, поэтому пить ему сейчас больше всего хочется, лишь бы отвлечься от этого насевшего на всех троих напряжения.
У Тэхёна с Хосоком идея безумная, они смотрят всё время на Юнги, пока тот выпивает жадно практически всё, оставляя лишь немного чая на дне чашки. Расслабиться ему это явно не помогает, но вот от чего-то на лице Кима играет пошлая ухмылка, что в корне не нравится Юнги. Он смотрит в чай, потом на Тэхёна, а потом на Хосока, повторяет ещё несколько раз это действие, а после быстро на кухню бежит, слыша, как с кресла за ним Хосок поднялся.
Юноша преодолевает порог кухни и видит раскрытую коробку таблеток, что валяется на кухонной тумбе. Не успевает он кинуться читать, для чего те самые таблетки, как его за руку хватает Хосок и оттягивает назад, прося вернуться обратно. Мин вырывается, просит отпустить его, даже готов вот-вот ударить Чона в лицо, но чувство самосохранения красным сигналом орёт, что лучше не стоит, потому что хуже для него самого будет, ведь их двое, а он один. Как же Юнги сейчас жалеет, что запретил Намджуну вмешиваться в его проблемы. Очень жалеет.
— Что вы мне, блять, подсыпали?! — возмущается он, когда под напором Хосока возвращается обратно, без шанса на побег. — Это что? Возбудители? Какие-то гормоны? Виагра?
— Малыш, у тебя и без виагры член колом стоять будет, — ухмыляется Тэхён, гадко глядя на Юнги с заломанными за спину руками Хосоком. Он выглядит сейчас и правда, как настоящий малыш, которого собирается бить детвора постарше за собственный же проёб. Мин плакать готов, как же всё плохо сложилось, как же сильно он сейчас хочет домой, в объятия любящей мамы и старшего брата, нажаловаться на Тэхёна с Хосоком, привлечь их к ответственности и заранее обвинить в изнасиловании и шантаже. Казалось бы, всего лишь дети, но настоящие монстры.
— Что вы собираетесь делать?! — практически кричит Юнги, когда чувствует, как его запястья за спиной очень туго что-то связывает меж собой, из-за чего кожа вокруг краснеть начинает.
— Я тут подумал, что мне совсем не хочется расставаться с тобой, ты симпатичный, послушный, да и вообще, с тобой иногда даже поговорить можно о чём-то, поэтому я просто возьму то, что хочу, — говорит властно Тэхён, глядит на Хосока, а потом подходит к Юнги вплотную и целует смазано в губы.
Языком по губам его водит, посасывает сначала нижнюю, потом верхнюю, с громким чмоком отстраняется, а затем вновь целует, протискивая язык в его ротовую полость. У Мина колени начинают дрожать, но он даже не сопротивляется, даже отвечать старается, чем играет на руку им обоим. Хосок сзади худые бёдра в узких джинсах гладит, целует в затылок, языком невесомо касается, чем провоцирует миллион пробегающих мурашек по всему телу Мина. Руки Тэхёна расстёгивают рубашку юноши, оголяя торс, по голому телу водит, заставляя того вздрогнуть от холодных прикосновений.
— Подожди, так будет куда интереснее, — шепчет Хосок, пропадает на некоторое время. Тэхён не перестаёт терзать сладкие губы Юнги, но прерывается, чтобы уловить эту тонкую тянущуюся от языка к языку ниточку слюны, слизать её с подбородка Мина, а после вновь целоваться, пока губы не опухнут и болеть не начнут.
Ким прерывается лишь на пару секунд и этого времени хватает, чтобы Чон накрыл глаза их сладкого мальчика какой-то бархатной повязкой, сквозь которую ничего не видно. Юнги пугает это, он руками дёргает, нижнюю губу кусает и головой мотает, лишь бы дать понять, что ему некомфортно. Разве это волнует их? Конечно, нет. Разве хотят они свести его с ума? Определённо, да.
Неизвестность должна раззадоривать желание, но в случае с Юнги она лишь провоцирует ещё больший страх, опасность, напряжённость. Он дёргается от каждого прикосновения, как руки Хосока медленно тянутся к его ширинке и собачку молнии вниз ведут. Непременно, им очень нравится реакция парня на подобные действия, он как послушная куколка — не смеет сопротивляться и делает всё, что ему скажут, потому что боится. Боится сделать хуже себе и остальным. Мин чувствует, как его член кровью наливается и в штанах становится куда теснее, а про себя умоляет Хосока уже наконец-то высвободить его, снять эти треклятые джинсы с боксёрами, обхватить рукой орган и водить по нему, как в самых извращённых гей-порно.
— Слушай, в спальне куда просторнее будет, — замечает Хосок, резко убирая руки от паха Юнги, смотрит на Тэхёна и кивает в сторону комнаты с огромной кроватью. Конечно, Ким соглашается.
Мина ведут грубо, буквально тащат на ватных ногах. Все трое возбуждены до предела, уже готовы сразу нагибать и трахать, но с игрушкой тоже нужно быть осторожным, именно поэтому Тэхён аккуратно укладывает Юнги на постель, стягивает рывком оставшуюся одежду, оставляя мальчишку нагим. От этого вида у Хосока в горле пересыхает, жарче становится, он сам словно возбудители принял, хотя это далеко не так. Ему так нравится, как Мин по постели елозит, руками дёргает, стараясь высвободиться, но узел слишком надёжный, чтобы просто так его осилить.
— Он так сильно возбудился от простого поцелуя, — хмыкает Тэхён, а после Юнги чувствует, как кровать под чужим телом немного прогибается, как чужие руки его ягодицы в стороны разводят.
Ему ещё никогда так стыдно и одновременно приятно не было, как же соблазнительно руки Кима сжимают молочную кожу, а после шлёпают, оставляя красные пятна от ударов. Тэхён заходит дальше, касается головки его члена, отчего Юнги буквально подпрыгивает, зубы стискивает, потому что боится выдать себя, боится сказать, что ему хорошо. Однако сдерживать стоны пиздецки тяжело, ещё пару таких манипуляций — и он кончит.
Тэхён пальцем большим водит, заставляет таз приподнять и держит так за поясницу, пока медленно надрачивает ему. Хосок смотрит заворожённо, как же ему хочется тоже что-то сделать с ним, тоже поцеловать в эти блядские губы, обсасывать каждую, кусать и зализывать ранки, ведь это так возбуждает только от наблюдения, а что будет при процессе? Кажется, Чон готов уже сейчас кончить на это жалобное личико.
— Блять, я так не могу, — ругается Хосок, подходит к постели и, хватая Юнги за скулы, целует страстно в губы, языком грубо в чужой рот врывается, сталкиваясь с язычком Мина, который только навстречу тянется в горячий танец. Слюна медленно и сексуально скатывается к подбородку с уголков губ Юнги, а его член всё твердеет, парень сам толкается в руку Тэхёна, чувствуя на своей спине чужие губы.
А юноша, как послушный мальчик, только поддаётся, ему даже начинает нравиться эта роль игрушки, которую через некоторое время будут беспощадно втрахивать в мягкую тэхёнову кровать. Сейчас он сам с собой борется, понимает же, что нужно сопротивляться, чувствовать омерзение к действиям своих насильников, нельзя романтизировать это дерьмо, но его ломает другая сторона. Ведь Тэхён с Хосоком такие сексуальные, особенно когда вместе оба, как две пары рук трогают его тело, как эти губы мокро целуют, а ещё этот хриплый голос Хосока и томный Тэхёна. Возбуждает до одурения.
Холодная смазка заставляет парня вновь вздрогнуть и чуть не вскрикнуть, когда два пальца Тэхёна резко проникают внутрь полностью. Юнги не был готов, поэтому чувствует резкий жар, что накрыл с головы до пяток, и отстраняется от губ Хосока сам. Тэхён трахает фалангами умело, пока Чон, закусывая соблазнительно нижнюю губу, освобождает себя от джинс, которые довольно-таки продолжительное время давят на возбуждённый член. Как же сильно ему хочется вытрахать Юнги в рот, наблюдать, как сначала его розовый язычок скользит по головке, за щёку заводит половину, а после полностью в рот берёт и сосёт умело.
Хосок не сдерживается, хватает парня за волосы, фиксируя положение головы и головкой члена по его губам водит. Юнги сначала не сразу понимает, а потом отстраниться резко пытается. Он не хочет этого делать, да пусть хоть пристрелят прямо сейчас — ни за что.
— Ну давай, малыш, тебе понравится, оближи его, — хрипло произносит Хосок, а после глядит на Тэхёна, давая другу немую команду. К двум пальцем резко прибавляется ещё один, из-за чего Юнги не сдерживается, вскрикивает и чужой член сразу в его рту оказывается. — Укусишь — все зубы выбью.
Ему ничего не остаётся. Мин совсем не понимает всех тонкостей минета, особенно такого принуждённого, а ещё с угрозой выбивания зубов при малейшей ошибке. Поэтому первое, что считает нужным сделать Юнги — касается осторожно языком головки, вокруг обводит, а после глубже пропускает в глотку, обсасывает ствол, из-за чего Хосок голову назад откидывает, стонет блаженно, рукой больнее сжимая парня за волосы и задавая темп самостоятельно.
— Блять, как же ахуенно, — ругается Чон, наблюдая за тем, как Юнги старательно работает, словно всю жизнь только и занимается этим, хотя, никто не знает, может, так оно и есть…
— Сейчас будет ещё лучше, — ухмыляется Тэхён, приставляя к проходу член, головкой водит меж ягодиц, прежде чем толкнуться грубо внутрь, выводит Мина, чей член уже давно естественной смазкой истекает.
Ким резко и грубо проталкивается до самого конца и в этот же момент Хосок отстраняется, рукой по своему члену водит, желая закончить красиво на лицо Мина. Парень стонет, когда Тэхён резко вбивается, сжимает до красноты ягодицы Юнги, иногда оставляя последствия сильных шлепков. Парень в подушку лицом утыкается, буквально хнычет от того, как трахают его прямо сейчас, как крепко пальцы Кима сжимают его ягодицы, в стороны сильнее разводят. Он сдался окончательно, принял тот факт, что ему нравится быть вытраханным двумя парнями, которые ко всему безумно симпатичные.
Бархат спадает с глаз Юнги, из-за чего теперь Хосок наблюдает, как глаза его от наслаждения закатываются, как в уголках слёзы скапливаются. Мин готов плакать, потому что хочет больше, но боится признаться, просто стонет без умолку, хныкает и мычит, всё зависит от того, насколько грубо в него Тэхён сейчас вбивается. Толчки не прекращаются долго, пока Ким резко внутри не останавливается, изливаясь без задней мысли, хмыкает, видя, как тело его с Хосоком мальчика содрогается, принимает всё и просит ещё. Тэхён выходит медленно, пальцами заталкивая обратно вытекавшую сперму.
— Ну уж нет, сначала прими нас обоих, а потом уже делай всё, что хочешь, малыш, — говорит Тэхён.
Теперь Ким лежит под Юнги, медленно, но без проблем внутрь проталкивается и ждёт Хосока, который никак удержаться от желания уже наконец-то выебать не может. Парень пристраивается сзади, тянет Мина на себя, прижимая его спиной к себе, целует в шею, медленно и с большим трудом проталкивается также внутрь под резкие движения Юнги, которые так и кричат о желании прекратить это. Два члена внутри него уже слишком, но Хосок не планирует отступать, он заставил вылизывать его, а значит и это тоже сделает. Ему вовсе не жалко Юнги, его не интересует, чем это может обернуться, просто резко и грубо толкается внутрь, слыша в ответ вопли своего мальчика. Мин хнычет, однако Хосок нежно целует того в губы, языком проходится, чуть нежнее толкаясь внутрь, параллельно с этим добавляя смазки, которая приятно клубникой пахнет.
— Наша ягодка, — шепчет Хосок на ушко Мина, целует мокро, а после толкается сам быстрее, идя в разрез с движениями Тэхёна.
Хосок готов уже кончить от того, как сильно Юнги сжимается внутри, как он сладко стонет, хнычет и просит остановиться, потому что боль побеждает в войне с наслаждением, но спустя некоторое время сам навстречу насаживается, стонет громче и просит даже не прекращать. Он с ума сходит от двух членов внутри себя, от того, как Тэхён умело надрачивает ему, пока сзади Хосок толкается всё быстрее и быстрее, целуется, ближе к себе прижимается, иногда через плечо Мина поглядывая на Кима.
— Тэ, у нашего малыша какая-то биполярка — сначала просит остановиться, а потом слёзно молит продолжать, — хрипит Чон, прижимаясь губами в уху Юнги, отчего тот вздрагивает, всё ещё делает попытки высвободить свои руки, глаза зажмуривает и пунцовым румянцем от слов Хосока покрывается. Он не понимает, что сейчас позволяет делать с собой, но не пытается как-то прекратить всё, только навстречу обоим идёт и стонет под их толчки.
Минуту спустя всё тело парня пробивает дикая дрожь, что-то внутри горячее изливается, норовясь как можно скорее вылиться наружу. Юнги чувствует резкую пустоту внутри, а после как что-то медленно вытекает из растраханной дырочки, за чем Хосок с упоением наблюдает какое-то время, а потом уходит в душ. Мин чувствует, как ломит в мышцах, старается дыхание восстановить и понимает, что голос охрип от громких стонов. Тэхён заботливо укладывает рядом, руки развязывает и чмокает в макушку, гладя по голове.
— Видишь, тебе даже понравилось, — улыбается он, — поэтому теперь у нас будет новое развлечение ровно до того момента, пока ты мне не надоешь, малыш. Я тут понял, что буду заботиться о тебе, ведь тело без синяков и шрамов трахать куда приятнее, так что расслабься, бить теперь тебя никто не будет, а если и будет — мы его накажем той же монетой.
Юнги ничего не отвечает, да здесь и не надо. Любое высказывание может пойти против него самого, поэтому Мин просто кивает, не в силах сдвинуться с места.
Внезапно по комнате раздаётся звон мобильника, Тэхён соскакивает с постели и ищет источник звука. Им оказывается телефон Юнги, на который сейчас звонит его друг, который подписан «Намджун-и». Ким подбирается ближе к своему мальчику, протягивает устройство и смотрит как-то странно на парня.
— Скажи, что ты сейчас занят, — приказывает Тэхён, снимая трубку и прикладывая её к уху уставшего от всего Юнги, который бы с радостью сейчас попросил приехать за ним и отвезти в больницу, а после и в полицию. Точно биполярка.
— Намджун, — начинает Мин очень тихим голосом, потому что больно разговаривать, так ещё и хрипит жутко.
— Боже, что с твоим голосом? Ты почему своей маме не отвечаешь? Она волнуется, почему тебя нет дома.
— Я задержался у… — Юнги останавливается, смотрит прикрытыми глазами на улыбчивого Тэхёна, а потом продолжает, уловив его ментальное послание, -…у друзей, мы готовим проект, скорее всего поздно вернусь или сразу от них… пойду в школу завтра, так и передай ей, пожалуйста…
— А что с твоим голосом? Точно всё хорошо? Мне приехать?
— Нет, не надо, — откашливается Мин, — я заболел, поэтому…
— Точно?
— Да…
— Ну лад… — не успевает Намджун договорить, как Тэхён резко к своему уху подносит телефон, глядя на испуганного ситуацией Юнги. Нет, не надо, чтобы Джун знал про то, что сейчас его друг у этих двоих дома, иначе начнётся паника.
— Хей, Намджун, — начинает Тэхён, — это Ким Тэхён, тот самый, про которого, скорее всего, тебе наш мальчик уже рассказывал. Не беспокойся за него, мы правда всё осознали и сейчас занимаемся одним очень важным для школы проектом. Надеюсь, больше ты его не беспокоишь тупыми вопросами. До скорого. — Тэхён отключается, откидывая телефон Юнги в сторону, а после целует парня в нос, пока тот резко жмурится от приближающегося к нему Кима. — Теперь ты только наш. И никакой Намджун больше не потревожит тебя.
