Благословенный

137

Можно сказать, что высококачественная сталь стала больным местом в сердце Янь Шенгруя. Так что, даже если сейчас он потерял свои воспоминания, он все еще был взволнован, услышав эти слова.

Боль в руках ясно сказала Лин Цзинсюаню, насколько возбужден сейчас его мужчина, настолько возбужден, что он даже проигнорировал свои чувства, какое-то недоброе холодное чувство пробежало по этой паре тонких и длинных глаз феникса, но он не кричал или что-то еще, только смотрел на него этой парой холодных глаз, даже не моргая. Он мог понять его чувства, но не мог смириться с тем, что тот проигнорировал его(Лина) чувства из-за какой-то чертовой формулы для рафинирования высококачественной стали. Вы могли бы сказать, что он эгоистичен или слишком одержим собственничеством, но он и его сыновья не были самым важным в его сердце, он предпочел ничего не хотеть.

"Шенгруй, отпусти Цзинсюаня, он слаб, ты причиняешь ему боль".

Увидев это, Хань Фэй и Чжао Далун поспешно двинулись вперед с обеих сторон, один держал Цзинсюаня, в то время как другой пытался оторвать руки Янь Шэнжуя от себя. Затем Янь Шенгруй внезапно пришел в себя. Он поспешно отпустил его:

"Прости, я не знаю, почему я это сделал. Цзинсюань... с тобой все в порядке?"

Когда мистер Янь с выражением боли на лице потянулся, чтобы поднять руку, мистер Лин увернулся, сказав:

"От этого не умерают".

Тон стал таким же холодным, как при их первом общении. Черные брови Янь Шенгруя в форме меча почти сошлись в одну. Черт возьми! Почему он так отреагировал? Ему потребовалось так много усилий, чтобы улучшить свои отношения с Цзинсюань. Но все придется начинать сначала.

"Цзинсюань, не злись на Шэнжуя. Он не нарочно. Метод рафинирования высококачественной стали является главным секретом королевства Си. Так что вполне разумно, что он так себя вел ".

Взгляд Хань Фэя перемещался между ними, затем беспомощно попытался заступиться за Янь Шэнгруя, он действительно не хотел, чтобы Цзинсюань разозлилась из-за такой вещи. После того, как Цзинсюань произнес эти слова, он и Далонг также почувствовали шок и возбуждение.

"Я не сержусь на него. Братья Чжао и Хань, извините, мне нужно немного отдохнуть".

Говоря об этом, Лин Цзинсюань направилась в сторону подвала, даже не взглянув на Ян Шенгруя. Лин Цзинхань, который сидел под крышей и читал книги, также услышал шум с этой стороны. Теперь, увидев, что его старший брат подходит, он хотел сказать несколько заботливых слов, но, когда он встал, он увидел, что Янь Шенгруй внимательно следит за ним сзади, он решительно откинулся назад, так как верил, что брат Жуй сможет хорошо справиться с работой.

"Мастер Хань, разве вы не пойдете проверить, как там дела? Мастер Сюань, кажется, ранен".

Наблюдая, как они исчезают из виду, Сун Шуйшенг, который находился в стороне, сказал это обеспокоенно. Ему уже было пятнадцать, он был даже на год старше Лин Цзинханя, и, конечно, он мог читать эмоции людей.

"Не нужно, брат Руи более способный, чем я думал. У него есть свои способы утешить моего старшего брата".

С улыбкой покачав головой, Лин Цзинхань опустил голову и снова осторожно перелистал свою книгу. Если бы он угадал правильно, брат Жуй не был обычным человеком.

Сун Шуйшенг не совсем понял, что он имел в виду, но раз он так сказал, ему не следовало говорить больше. Наполнив свою пустую чашку чаем, он спокойно взял ветку и продолжил повторять слова, которым только что научил его Лин Цзинхань.

"Прости, Цзинсюань, я действительно не это имел в виду, позволь мне помочь тебе применить лекарство".

В подвале, наблюдая, как Лин Цзинсюань снимает пальто, чтобы попытаться нанести лекарство самому, Янь шенгруй сказал так, и пара тигриных глаз уставилась на синяки на его руках. В глубине души он уже миллион раз проклял себя. Не так давно все было прекрасно, как могло все стать таким сейчас?

Лин Цзинсюань проигнорировал его, просто спокойно применил лекарство, на самом деле в его сердце также был полный беспорядок. Он знал, что не должен возлагать вину на Янь Шэнгруя. Как он часто говорил, человек может потерять свои воспоминания, но некоторые привычки никогда не исчезнут. Янь Шенгруй когда-то сильно страдал от этих высококачественных стальных ножей, так что было нормально, что у него была такая реакция сейчас. Так что теперь он вел себя как женщина в подобном случае, но...Он просто не хотел, чтобы тот ставил его и их сыновей за чертовой высококачественной сталью в своем сердце, или за другими вещами. И только сейчас он осознал, что его чувства к Янь Шенгруюю уже были такими глубокими. Что, если он больше не будет любить его после того, как к нему вернуться воспоминания? Он ... он даже не мог позволить себе представить эту сцену. Он даже не знал, что он будет делать.

"Цзинсюань, не сердись, я клянусь, это больше никогда не повторится. Это в первый раз, и ты не можешь напрямую приговорить меня к смерти. Цзинсюань..."

Видя, что его нисколько не тронули, Янь Шенгруй сразу опустил свое достоинство на землю, раскрыл руки, чтобы крепко обнять его, сказав это почти умоляющим тоном. Он почти вывел игру своего бесстыдства на новый уровень. Сначала Лин Цзинсюань все еще пытался освободиться от него, но потом он позабавил его и рассмеялся. После того, как он довольно долго прятал лицо у него на груди, он поднял на него глаза:

"Кто приговорил тебя к смерти? Я просто кое о чем подумал".

Этот человек...Его негодяйские поступки уже лишили его дара речи. Хотя в душе он все еще был немного безумен, сейчас он уже не был так зол. Он не был человеком, которому нравилось чего-то избегать или продолжать получать от других пожертвования. Поскольку он был уверен, что его чувства к нему стали глубже, он мог только попытаться сейчас занять место глубоко в его сердце, верно? Даже если когда-нибудь к нему действительно вернутся воспоминания, он никогда не сможет жить без него.

"Ha... Напугал меня до смерти. Цзинсюань, не пугай меня больше так, хорошо. Я ничего не боюсь, но боюсь только, что ты больше не хочешь меня."

Он выдохнул преувеличенно длинный вздох. Опираясь на его плечо, Янь Шенгруй перевел дыхание. Небеса знают, что он только что настолько испугался, что его сердце почти перестало биться.

"Я думаю, ты просто боишься, что у тебя не будет сыновей, которые похоронят тебя после смерти".

Устранено недоразумение, Лин Цзинсюань поддразнил его. Казалось, что сначала ему нужно отложить в сторону высококачественную сталь. Для установления и поддержания отношений также требовались маленькие хитрости. Чтобы крепко связать свое сердце, ему нужно было использовать свои мозги.

"Чепуха! Мы все еще молоды. Никогда больше так не говори".

Делая вид, что строго смотрит на него, Янь Шенгруй уже не мог сдержаться и рассмеялся посреди своих слов. Он хотел своих сыновей, но папу своих сыновей он хочет больше!

"Хорошо, пойдем поможем брату Чжао и другим. Сегодня нам нужно закончить навесы. Завтра нам уже нужно варить джем".

Протянув руку, чтобы ущипнуть его за лицо, Лин Цзинсюань с улыбкой стряхнул его руки. Янь Шенгруй улыбнулся. Успокоившись, он заметил, что ему очень знакомы эти слова, такие как... Принц Шэн и поле битвы...Да, очень знакомы, как будто это была его жизнь...Возможно ли, что я имею какое-то отношение к этому принцу Шену?

Однажды пришлось сказать, что Янь Шенгруй был проницателен и почти попал в яблочко. Однако он даже во сне не мог представить, что сам является принцем Шеном!