Благословенный

196

В том году Лин Цзинсюань был изгнан из семьи, носившей фамилию монстра. Кроме дурной славы и двух детей в животе, у него ничего не было с собой, совершенно без гроша. За последние пять лет папа и двое сыновей, даже его родители и два младших брата не могли избавиться от этого. День и ночь, каждую минуту, они страдали от оскорблений людей. Куда бы они ни пошли, люди осыпали их оскорблениями. Но кто бы мог ожидать, что спустя пять лет Лин Цзинсюань тихо построит самое большое поместье вокруг близлежащих деревень, что действительно подтверждает пословицу - Все меняется!

Когда они установили балки для поместья, Лин Цзинсюань не пригласил ни одного гостя. Поэтому сегодня, в день установки мемориальной доски, он пригласил сюда всех гостей. После девяти все гости стали прибывать по двое и по трое подряд. Те жители деревни, которые услышали шум, пришли посмотреть, чтобы повеселиться, но никто не осмелился снова произнести эти грубые слова. Человеческая природа такова, что они будут запугивать слабых и бояться сильных. Так вот, Лин Цзинсюань был не только богат! Даже семья старого сюцая, которая, что и говорить, могла делать в деревне все, что хотела, теперь почти развалилась из-за него, и это была его семья, не говоря уже о других, конечно, никто не осмеливается провоцировать его сейчас.

"Папа, смотри, это наш экипаж. Это должны быть дядя Чу и брат Ян".

Увидев издалека карету с их семьей, две маленькие булочки в красном и синем подпрыгнули и заплакали, в то время как сравнительно замкнутый Тива только стоял, держа свою руку в руке Лин Цзинсюань, это маленькое личико было покрыто тонким слоем румянца, под его глазами также была нескрываемая радость. Всем им нравился дядя Чу, не только потому, что дядя Чу был самым красивым человеком, которого они когда-либо встречали, но и потому, что он заботился о них и многому их научил. И Чу Янь, он всегда хорошо заботился о них, как старший брат, он водил их учиться и учил писать штрих за штрихом.

"Вау!"

Экипаж уверенно остановился перед Лин Цзинсюань и другими, затем Лин Вэнь и Лин Ву с великой радостью бросились вперед, а волчата последовали за ними. На случай, если они могут напугать людей, Лин Цзинсюань уже заключил сделку с папочкой-волком и позволил ему остаться внутри и не выходить сегодня.

"Иди".

Увидев, что Тива с таким страстным выражением лица наблюдает за его сыновьями, Лин Цзинсюань отпустил его руку и похлопал по плечу, чтобы немного подбодрить. Тива поднял на него глаза. Через некоторое время он кивнул, а затем радостно подбежал к Лин Вэнь и Лин Ву. Три булочки выстроились в очередь, ожидая прихода своего наставника.

"Дядя Чу, брат Янь!"

Когда занавес раздвинулся, Чу Ц и его сын вышли один за другим, три булочки раскраснелись от возбуждения. Чу Ци улыбнулся им, внезапно все вокруг, казалось, погрузилось в тень, и все, кто видел его, застыли там и не могли пошевелиться. Он уже был достаточно красив, плюс эта цветочная улыбка, как в старой поговорке, он действительно мог заставить диких гусей взлететь, а рыб нырнуть от стыда, и заслонить луну, и заставить цветы покраснеть

Осознавая вызванный им переполох, он медленно убрал улыбку. Спрыгнув с экипажа, он все еще не забыл повернуться, чтобы придержать сына. Три булочки встали в ряд и вместе поклонились: