Благословенный

168

"У тебя даже хватает наглости сказать это в лицо? Кто бы стал устраивать сцены и даже применять физическую силу, навещая своих родственников? Какой бы неправильной она ни была, это жена твоего второго старшего брата! И это неоспоримый факт, что ты задел ее чувства. Так что вполне нормально, что она тебя не впустила. Ты не можешь подождать, пока Ченлун тихо вернется туда?"

На первый взгляд, не было никаких проблем с выговором Лин Цицая, но он полностью проигнорировал тот факт, что Лин Чэнлун уже разделил с ними семью и теперь жил один, и даже пытался установить тесную связь между ними своими словами. Лин Цзинсюань и Лин Цзинхань не были дураками, поэтому в одно мгновение поняли их намерения. Если бы они молча одобрили это, их настигли бы бесконечные неприятности. Когда они собирались встать, чтобы отрицать это, кто-то оказался даже быстрее их.

"Дядя Чэнху, дядя Чэнлун уже разделил семью в тот самый день. И мой дедушка даже написал заявление, в котором говорилось, что у них больше нет с нами никаких отношений. Даже если мы семья по крови, факт в том, что мы больше не семья. Позвольте мне сказать несколько неуважительных слов. Не говоря уже о тебе, даже если однажды мой дедушка или бабушка умрут, им не обязательно носить траурную одежду. Сегодня ты здесь устраиваешь такую сцену, что они могут напрямую передать тебя яменам ".

Лин Цзинхун заложил руку за спину, глядя на своих третьих дядю и тетю со стороны мужа почти безразличным взглядом. Эти слова были вполне разумны, не пристрастны ни к одной стороне, но Лин Цицай и Лин Чэнху в сердцах прокляли его за длинный язык. Но два брата Лин Цзинсюань и Лин Цзинхань подняли брови. Все в семье старого сюцая были такими невероятными, а вся семья их старшего дяди была даже бессердечной и бесстыдной, как мог такой хороший побег бамбука вырасти среди этих плохих побегов бамбука?

"Цзинсюань, Цзинхань, извините за беспокойство. Дедушка сказал мне вернуть их. Он накажет их. Пожалуйста, поднимите свою руку высоко в знак милосердия и дайте им шанс".

Игнорируя реакцию других, Лин Цзинхун повернулся обратно к братьям и поклонился, по-прежнему не проявляя ни смирения, ни пристрастия, на этом лице было только некоторое безразличие, как будто к нему это не имело никакого отношения.

В длинных и узких глазах феникса Лин Цзинсюаня быстро вспыхнул интерес, он действительно хороший бамбуковый побег или фальшивый хороший человек? С его экстраординарным опытом плюс памятью о первоначальном владельце, он мог быть в принципе уверен, что принадлежал к первому, но так говорить было не совсем корректно. Как объяснить? Может быть, он даже более хладнокровен, чем они? В том доме единственным, о ком он заботился, должен был быть этот старик. Значит, когда старик уйдет, все равно помог бы им навести порядок, как сейчас?

Ответ был отрицательным, без всякого сомнения, возможно, Лин Цзинхун был бы более безжалостным, чем они, и не было ничего невозможного в том, что он прямо забрал бы свою жену и детей, чтобы уехать из деревни Лин.

"Почему я должен щадить их? Как я уже говорил в прошлый раз, если кто-нибудь снова придет в мой дом, чтобы устроить сцену, я не проявлю милосердия".

Не важно, сколько он думал в голове, принятие решения было делом минуты. Лин Цзинсюань усмехнулся, холодно взглянув на Лин Чэнху и его жену: