Благословенный

170

С тех пор как Лин Цзинвэя отослали, старший сын испортил лицо пожилой паре. Теперь в своих сердцах они уже были как посторонние. Итак, что он должен и чего не должен говорить, что он мог и чего не мог сказать, теперь он мог все это высказать, совершенно не заботясь о том, разозлит ли он старика, или даже просто желая, чтобы он позволил им съехать.

"Ты...Общие деньги - это все мои деньги, и я могу отдать свои деньги кому захочу. Ты неблагодарная тварь! Ченху - твой младший брат!"

Старик был в ярости, дрожащий палец указывал на него, старое лицо стало пунцовым. Лин Цзинхун, который стоял в стороне, вышел вперед, чтобы помочь ему выровнять дыхание, бросив при этом легкий взгляд на его родителей, без вины, без обиды, совершенно как на незнакомца.

"Даже если он мой младший брат, ну и что? Это не я отправил его в ямен? Цзинвэй - твой внук, как ты с ним обращался? Если ты можешь оставить моего сына в покое, почему я должен заботиться о твоем? Отец, если тебе это не нравится, ты можешь вышвырнуть нас. С этого момента мы будем жить сами по себе!"

Лин Чэнцай был готов рискнуть всем. При мысли о том, выживет ли его сын, все еще было неясно, в его сердце зарождалось бесконечное негодование. В тот год старик взял его старшего сына(Цзинхуна) на воспитание к себе, в результате чего до сих пор его старший сын вообще не был с ним близок. Наконец-то у них был Цзинвэй, и они планировали рассчитывать на него в будущем. Но в результате они отправили его на поле боя, когда он все еще был в самом плохом настроении. В оставшиеся годы у него, возможно, не будет шанса увидеть, как его сын вернется живым.

"Ну, ты хочешь разделить семью, верно? Хорошо!"

Лин Циюнь был в бешенстве. Он повернулся и сел рядом с Лин Цицаем:

"Цицай, ты случайно оказался здесь сегодня. Будь свидетелем. Я полностью разделю семью!"

Лин Чэнцай и его жена почувствовали экстаз в сердце и облегчение. Наконец-то они получили то, что хотели, но...

"Старший брат, ты что, с ума сошел? Не пора ли нам разделиться? Мы пытались убедить тебя, когда Ченху просил жить один, но ты просто не захотел слушать, и теперь ты снова хочешь пойти по тому же старому гибельному пути?"

В глубине души Лин Цицай больше не хотел вмешиваться в их семейные дела, жаль, что они родились с одинаковыми корнями, почитай одного, и ты почитаешь их всех, и рань одного, и ты ранишь их всех. Если семья его старшего брата стала посмешищем для всей деревни, как он мог сбежать? В следующем году его маленький сын Лин Ченгуи, который учился в городе, должен был принять участие в экзамене на сюцай. Если бы люди знали об этом, как бы он мог поднять голову перед всеми?

"Тогда я ... я подожду, пока не спасу Ченху".

Рефлекторно старик попытался возразить, внезапно он подумал о семье Лин Чэнлун, поэтому решительно проглотил эти слова обратно. Увидев это, Лин Чэнцай с тревогой сказал: