Рассеивая сумрак

Том 2. Пролог. Танец дня и ночи

Память - самое тяжкое бремя,
Что бывало на наших плечах.
Под накидкой твоей - звёзд система,
Её свет я храню в рукавах.

Долгожданный момент единения
Горькой правдой осел во рту:
Корабли потерпели крушение -
Не осталось живых на борту.

Дребезжали металлические трубы. Бой барабанов, обтянутых кожей, задавал ритм. Свистели и гудели духовые. Жалобно завывал многочисленный хор.

Амфитеатр ломился. Зрители хлопали в ладоши и гремели бубнами. Выстроившаяся по краям сцены стража била копьями в щиты. Сотни звуков сливались в единую какофонию, от которой дрожали барабанные перепонки.

Несколько танцовщиц в длинных туниках, расшитых золотом, плясали на сцене. Сходились и расходились, то встречаясь, то вновь расставаясь под воодушевленные крики толпы.

Однако стоило глубокому высокому звучанию пильки сорваться со струн музыканта, как на сцену выступил юноша. Толпа притихла, завороженно воззрившись на него.

Одетый в одну лишь белоснежную накидку, перекинутую на шее и соединенную фибулой на плече, он остановился в центре, свесив голову. Танцовщицы закружили вокруг, завели хоровод, в такт безумной музыке поднимая руки к ночному небу и плавно опуская их вдоль туловищ. Их головы грациозно наклонялись к центру, они шаг за шагом сужали круг, пока не заиграли флейты.

Огни факелов мерцали на сцене, освещенной огнями и светом звёзд. Невыносимо сладко благоухали раскинувшиеся вокруг амфитеатра кусты жасмина. Пьянящий запах молодого вина сплетался с ароматом цветов.

Юноша, чьи плечи были надёжно укрыты длинными белоснежными волосами, начал танцевать. В сравнении с нежными взмахами женских рук его движения были грубы, но точны: они напоминали сражение с невидимым зверем. Необыкновенно быстро и ловко он переставлял ноги, его босые стопы скользили по сцене в узком кругу танцовщиц; грациозно склоняясь к земле, он, как змея, замелькал под бесконечно поднимающимися и опадающими руками, которые теперь были подобны прутьям темницы. Как вода через пальцы, он ускользал, танцуя меж них, пока не выбрался к краю сцены.

Барабанная дробь. Танцуя всем телом, плечами и бедрами, стоя спиной к зрителям, он наклонялся назад до тех пор, пока каждый зритель не разглядел его лицо и выгнутое животом вверх тело. И только тогда они заметили белую маску на его лице с эмблемой дневной звезды, расшитой золотом.