Рассеивая сумрак

Том 2. Глава 75. Близость

Нуска вспоминал те разы, когда они с Сином уже были вместе. Но это совершенно, совершенно не было похоже на то, что происходило сейчас.

Нуске казалось, что он умирает. Он даже не мог собрать мысли в кучу или осознать то, что происходит — всё его тело, волна за волной, накрывали непередаваемые ощущения.

И всё бы ничего, но от эрда исходили такие потоки энергии, что лекарь мог лишь невнятно отзываться на касания и, стараясь удержать себя в сознании, кусать свои губы.

Но Нуска помнил, что произошло ещё совсем недавно. Между ним и эрдом было сколько страсти, столько же и недомолвок, недоверия, страхов.

Нуска резко вскочил и повалил Сина в простыни: устроившись на его бёдрах, обводя с жадностью его торс, он даже позволил себе задеть пальцами бледно-розовые соски. Мысли в голове становились все спутаннее: лекарь просто сел на чужой пах, через ткань ягодицами растирая заметно выпирающее напряжение эрда.

Склонившись ещё ниже, замечая, как чужие пальцы в порыве сжались на его бедрах, Нуска, еле сдержавший стон, зашептал на ухо:

— Зачем вы выпили тот яд? Вы решили бросить меня? Снова сбежать от меня?

Син, переводя дыхание, внезапно впился зубами прямо у лекаря под ухом: нежное место тут же взорвалось приступом боли, но, что удивительно, Нуска не запротестовал, а вдруг повалился всем телом на эрда и замычал, ощущая очередную волну наслаждения в теле, сходя с ума от близости и переизбытка этой тяжёлой энергии в воздухе.

— Я бы не умер. Я должен был выпить его, чтобы остановиться.

— Син, вы так плохо врёте. Син, коснитесь меня ещё...

Нуска не мог ни избавиться от этих тяжёлых мыслей, ни остановиться: поэтому ему приходилось во время того, как он развязывал шнуровку на своих брюках, громко, заметно хрипло, но уверенно спрашивать:

— Зачем вы бросили меня? Зачем отослали так далеко? А когда я вернулся, то просто выгнали из палатки? Син, вам не кажется, что вы слишком жестоки для человека, у которого стоит от одного поцелуя со мной?

Но Син, казалось, плохо слышал: он рывком стащил и штаны, и бельё лекаря вниз, чтобы сразу ладонью обхватить его член, грубо скользнув ладонью вверх-вниз.

Нуска прикрыл глаза и задрожал, разом растеряв весь свой запал. Но его руки уже быстро стаскивали чужие штаны, а пальцы очерчивали контур твёрдого члена. Это вот так Син не рад и не хочет его видеть?