Книга Тремира. Повелитель Стихий

ГЛАВА 21. Лекарь Эру снимает маску. Часть 2

Эру снял капюшон и вуаль. Маска из черной ткани облегала лицо и крепилась особым заклинанием. Никто кроме владельца не мог снять ее. Когда у него возникала необходимость, например, поесть, он щелчком пальцев менял ткань на черную дымку.

Эру осторожно потянул за край маски сверху, она медленно сползла в его ладонь.

Принцессу всю жизнь учили сохранять холодный, невозмутимый вид. Но она не могла не вздрогнуть, увидев красное, изрезанное шрамами лицо, на котором не осталось и миллиметра здоровой кожи.

Она всегда думала, что Эру, должно быть, очень красив. Его прекрасные глаза черешневого цвета и длинные густые ресницы, которым могла позавидовать любая придворная красавица, восхищали принцессу. Когда он улыбался Айне, глаза его светились ясностью и лаской, а когда гневался, они горели устрашающим пламенем. Принцесса и не предполагала, что он скрывает лицо, потому что оно изуродовано.

Попав на гору Целителей, Веоллис надеялся, что там его избавят от проклятия Резного Лика. Но задача оказалась непосильной для даже лекарей Ордена. Тогда необычного пациента передали Главе. Великий Целитель долго изучал его, но так и не смог убрать шрамы, лишь залечить их, чтобы они не кровоточили и не болели.

- Не знаю, как это произошло, - сказал Арсу Эру тогда еще немому юноше, - но почему-то проклятие закрепилось. Мне жаль, но я не смогу убрать его последствия.

Услышав эту новость, Веоллис лишь удивился собственному спокойствию. Очевидно, он еще не отошел от потрясения после Ледяного Ущелья. Лишь много позже он осознал, насколько сильно его беспокоят шрамы.

А когда однажды он понял, что сам проклял Уйли, все встало на свои места. Эру осознал, почему Великий Целитель ничего не смог сделать со шрамами.

Айна долго молчала не в силах произнести ни слова. На глаза навернулись слезы, в горле стоял ком. Эру ничего не говорил, наблюдая за ней. Видя, как усердно она пытается сдержать эмоции, он подумал, что для нее это и правда неплохой урок. Но вдруг Айна бросилась к нему на шею, обняла его и горько заплакала.

- Кто это сделал? - спрашивала она, всхлипывая. - Я прикажу отрубить ему голову!

Она сотрясалась от рыданий, но в то же время гладила Эру по голове, будто плакал он. Это показалось ему до боли смешным и трогательным одновременно, и лекарь не смог сдержать улыбки. Его воротило при одной мысли, что к нему испытывают жалость, но он был благодарен Айне за такую реакцию. Одной рукой он обнял девочку, а другой вернул маску на место.