Все круги ада. Освобождение

Глава 13. Часть 1

Сафар вернул Графа не для того, чтобы все-таки убить его. То, что он его отпустил, не было минутным порывом. Еще перед тем, как Сеид рассказал ему историю этого человека, бей попал под его обаяние. Ненавидя внешне, они оба подсознательно тянулись друг к другу. При всем том, что происходило между ними, было уважение и почти инстинктивное взаимопонимание. Когда же Сафару стало известно, кто такой Граф на самом деле, ненависть исчезла. Ему и раньше доводилось наказывать людей подобным образом, и даже за много меньшую вину, и спагия никогда не раскаивался в содеянном. И как бы там ни было, по приказу или нет, но именно Граф был убийцей, именно его бюлюк-баша вспоминал в своих детских кошмарных снах, наполненных кровью и страхом. Тем удивительнее было, что он чувствовал угрызения совести после того, что сделал с невольником, и пытался хоть как-то искупить вину. Прежде всего, его следовало отпустить. И не только потому, что он больше не мог истязать Графа в подвале. Сафар узнал, что значила для него свобода и поэтому не оставил у себя, но именно отпустил, избавил, как ему казалось, от рабской зависимости. Он не прислушался к словам Сеида, что Граф не может быть свободным, и был изумлен, узнав, что тот вернулся к своему первому господину. В конечном счете, Граф сам так решил, и Сафар бы успокоился на этом, если бы ему не было известно, как тому тяжело у Сеида. Ведь не зря же раб попросил продать его спагие, зная, зачем тот его покупает. Значит, он предпочел все это, лишь бы не находиться у ученого. Придя к выводу, что Графу обязательно иметь господина, Сафар решил вернуть его себе и, формально став его хозяином, владея кестеком, постараться сделать его жизнь более сносной. Ему нравился Граф, он его жалел и хотел стать не просто владельцем, но другом. Да это ему казалось и естественным, так как бей всегда был одинок, при своем тяжелом характере ни с кем не мог близко сойтись, а к Графу его тянуло, да и тот симпатизировал ему. Главное, он его не боялся, а спагия привык внушать страх и ненависть, и это отталкивало его от людей. Все, казалось бы, хорошо, но эта идиллия не продлилась и двух месяцев.

При всех чувствах, какие они испытывали друг к другу, оба не смогли изменить себя. Несмотря на то, что Сафар старался сблизиться с ним, держался на равных, Граф никогда не забывал, что он его хозяин, и всегда был насторожен и отчужден, а иногда не сдерживался и задирал господина как прежде. Сафар же, верный диагнозу, поставленному ему Графом,ничего не мог с собой поделать. Чем лучше он относился к невольнику, тем тяжелее было ему сдержаться. Граф был слишком беззащитен перед ним, чтобы можно было удержаться и не проявить над ним свою власть. И в этом виной был не только нрав спагии, так действовал на любого хозяина кестек, и Графу потом не раз приходилось сталкиваться с тем, как человек менялся, став господином. Кроме того, Сафар внезапно открыл в себе одну черту, и это открытие потрясло его и не давало ему покоя. Не зря этот человек не был женат. И не потому, что он был небогат, слишком занят или по причине своих садистских склонностей. Да, он не был способен любить, и все же не это так мучило его. Бея никогда не тянуло к женщинам, но он не задумывался над этим. И вот сейчас, все время имея рядом этого невольника, прекрасного, беззащитного и такого притягательного, он понял, что ему и не нужна женщина. Ему нужен Граф. Он нуждался в нем не как в невольнике или друге. И чем больше он пытался сдержаться и не тревожить его, тем труднее ему было скрывать свою страсть. И что больше всего ужасало бея, так это то, что чем больше он желал его, тем больше ласка отождествлялась с болью, а боль - с лаской. Властитель Смерти являлся пропастью, которая притягивала. А может, это было связано с тем наслаждением и мукой, которые бей испытал под активином благодаря Графу. Он не мог знать, что рядом с ним – Властитель Смерти, существо сверхъестественное, притягательное, от которого невозможно отказаться. Он будет не единственным, кто испытает на себе эту силу, мимо Графа невозможно было пройти. Но женщины, как правило, ожидали, когда он обратит на них внимание. Мужчины были агрессивнее, они добивались своего сами. В каком-то смысле Граф сам был виновен в этом. Он провоцировал одним своим появлением, его аура привлекала сильнее, чем любые ухищрения. К тому же, как чистая сущность, он обладал качествами обоих полов, поэтому оказывался притягательным даже для тех, кто никогда не заинтересовался бы подобным.