Все круги ада. Освобождение

Глава 8. Часть 1

     На территории Румелии находилось мюльковое владение некоего чифликчи Сеида-аги. Оно состояло из нескольких поместий, но, как правило, владелец мюлька обитал в одном, своем любимом чифликте, где у него имелась богатая усадьба, прекрасный сад и нечто такое, что скрывалось от глаз посторонних. Право владеть мюльком заслужил у султана отец Сеида-аги, видный сановник при дворе. Сына же не привлекала придворная, сановная деятельность, он всецело отдался науке.

О, Сеид-ага был не простым ученым мужем! Он не писал трактатов, не имел учеников, и вообще его наука сильно отличалась от общепринятой. Мало какой чифликчи его ранга имел такой райский сад, такую богатую конюшню, столько слуг и жен, столько драгоценных каменьев и золота. И всего этого он достиг уже к тридцати годам! Но какие диковинные, непонятные машины скрывались в укромных уголках его конака, какие таинственные вещи происходили в самых отдаленных комнатах! Но Сеид не любил рассказывать об этом. Да что там, не любил! Держал все в строжайшей тайне. Из множества его слуг посвящены в некоторые дела были только десять его телохранителей, которые всегда находились неподалеку от него, обладали бычьей силой, но имели один изъян: все были немыми евнухами. Эти меры предосторожности вызывали подозрения и страх, и конак чифликчи Сеида люди старались обходить стороной, тем больше, что чифликт был обнесен сплошной каменной стеной в два человеческих роста высотой.

Однажды Сеид-ага, погруженный в свои ученые мысли, на ходу жуя сакыз, прогуливался по той части сада, которая находилась на территории сераля. Это был не столько полный, сколько массивный человек лет тридцати с немногим, с неподвижным, тяжелым выражением лица, привыкший к молчанию в своей лаборатории, спрятанной глубоко под землей в саду. Над чем он раздумывал, это, как и многое другое, никогда не было им раскрыто. Но, как бы там ни было, размышления эти не мешали ему, пусть и очень медленно, продвигаться по дорожке, а потом и заметить немного в стороне от нее красное платье одной из своих жен. Сеид свернул туда. Жена, - а это была Фатима, семнадцатилетняя девушка, совсем еще недавно любимая жена своего господина, место которой заняла еще более прекрасная женщина, - сидела на корточках, склонившись над чем-то, еще невидимым Сеиду. Когда же он неслышно подошел поближе, то увидел такое, что пробудило в нем страшную ярость. Под деревом, на траве безмятежно спал чужой мужчина.