Откашлявшись, я заметила,
что двое напали на Лазаря, а ещё двое, отпустив девушек, пытались справиться с появившимся неоткуда Павлом. Коротышка участия в потасовке не принимал, тихо стоя в тени и бегающими глазками осматривал площадку. Настя тоже жалась к стенке гаража, глядя в центр. Я проследила за её взглядом. В голове помутилось, глаза заволокло туманом, по телу прокатилась волна ярости. Мозг переклинило. На асфальте, повернув голову на бок, лежала т/и. Внешних повреждений я не заметила, но того, что она не двигалась, было достаточно.
Как во сне я достала из-за пояса пистолет и, медленно выпрямив руку, направила его на главаря. Тот повернул голову и застыл. В глазах его я читала панический ужас, нас разделял десяток метров, но я почти слышала, как он судорожно сглотнул. Мои глаза по-прежнему были затянуты белой дымкой, я уже не видела его лица, только русую девушку, распростёртую на асфальте. В висках застучало, а дыхание стало частым и рваным.
Словно сквозь толщу воды я услышала, как кто-то выкрикнула моё имя. Я взвела курок. Кирилл, отшвырнув тело последнего парня, рванулся ко мне. Я почувствовала, как пистолет выбили у меня из руки, и он, упав, выстрелил. Ноги внезапно стали ватными, я, покачнувшись, начала падать лицом вперед. Лазарь, выставив вперед руки, удержал меня. Взор прояснился, отпихнув Кирилла, я вернулся в вертикальное положение, а он бросился к т/и. Я последовала за ним.
Отвези Настю. - бросила я Лазарю, поднимая т/и на руки и чувствуя, как она вцепляется в мою рубашку. Кирилл не стал спорить и метнулся к Насте.
Я донесла т/и до машины, девушка по-прежнему судорожно цеплялась за мою рубашку, будто боялась отпустить и снова оказаться одной. Я посмотрела на её лицо: глаза были сильно зажмурены, брови сведены на переносице, она кусала губы и сильно дрожала. Она сжала мою рубашку сильнее и сильно вздрогнула. Я прижала её ближе к себе и почувствовала, как кто-то пытается забрать её у меня. Оторвавшись от разглядывания её лица, я гневно посмотрела на Павла. На лице того проступил страх, он убрал руки и открыл мне дверь.
Я с т/и на руках, села на заднее сидение, Павел обошел машину и, сев на водительское сидение, включил печку. Через минуту стало ощутимо теплее. Я попыталась разжать т/и руки, но она лишь крепче вцепилась в мою рубашку, царапнув меня по груди и натянув мокрую ткань так, что она прилипла к спине. Она всё ещё боялась, но разве я могла её отпустить сейчас? Разве могла оставить одну? Я ещё раз взглянула на её опущенные веки, обхватила её руками сильнее, стараясь отдать хоть каплю тепла, которого во мне, наверное, уже не осталось, и посмотрела в окно, за которым проносились дома и мелькали огни.
