Ошибка404

94

— Сделай это, – сказал Павловаки, отступая в сторону, открывая освещенный компьютер позади себя. Мы были одни в тускло освещенной комнате, и между нами было только напряжение. Я уставилась на пустой белый экран, стиснув зубы. — Либо это мэйнфрейм безопасности Вино, либо голова твоей матери. Выбор за тобой, – сказал Павловский убийственным тоном, приподняв бровь и заложив руки за спину. Я глубоко вздохнула, медленно подойдя к стулу, схватившись за его спинку и громко царапнув им пол, прежде чем сесть на него.
Я уставилась на экран, заставив Павловского нетерпеливо откашляться, прежде чем нерешительно подняла руки и начала вводить код, созданный для Вино.  Я быстро ввела свой код в маленькое черное поле, появившееся на экране, когда он внимательно посмотрел на меня за моей спиной. Я неловко работала в тишине, пока Павловский следил за каждым моим движением. Через несколько минут маленькое черное окно начало быстро генерировать строки кода. Павловский наклонился ко мне, его глаза сканировали окно, пока не появилось сообщение, останавливающее все.
ОШИБКА 404
— Что это? – сказал Павловский, нахмурив брови. — На что это похоже? – сказала я со скукой в ​​голосе. — Я знаю, что такое ошибка 404, но почему она здесь, ты, чертов умник? – Павловский раздраженно нахмурился.
— После вашей атаки во время бала я обновила их программное обеспечение безопасности, чтобы шифровать мэйнфрейм каждые 0,14 секунды, – я объяснила. — Значит, если ты не взломаеш  весь мэйнфрейм в течение пятнадцатой доли секунды, он перезагрузится? – сказал Павловский, приподняв бровь. — Ага, –, сказала я, прежде чем скрестить руки на груди. — Ну, ты создала его, так что ты можешь взломать его. – Он нетерпеливо сказал, стиснув зубы. — Ну, это немного сложнее, чем это, – сказала я, тупо глядя на экран. — Технически я не была частью мафии Вино, я была скорее фрилансером. Я работаю на них в течение года, затем мой контракт заканчивается, – сказала я, вспоминая о заключенной сделке, которая навсегда изменила мою жизнь.
— Итак? Твоя точка зрения? – быстро сказал Павловский, поморщившись, как только слово «вино» сорвалось с моих губ.
— Данте — единственный, кто имеет полный контроль над мейнфреймом безопасности, и он единственный, кто может предоставить мне доступ. Таким образом, когда я неизбежно уйду, у меня не будет никакой их конфиденциальной информации. – Я солгала. Я вздохнула и посмотрела на Павловского, который внимательно смотрел на меня. Павловский быстро схватил меня за волосы, схватив их у корней. Он наклонил мою голову, заставляя наши взгляды встретиться. — Ради ваших матерей, я надеюсь, ты сможешь это понять. – Он сказал убийственным тоном, заставив меня резко вдохнуть, когда мои губы сжались в жесткую линию. Его лицо было стоическим, но его широко раскрытые глаза говорили о другом. За его ореховыми радужками держится.... неловкость. Его дыхание было прерывистым, что выдавало его спокойствие и собранность. — Почему? Почему ты так отчаянно хочешь попасть внутрь? – спокойно сказала я, глядя на него. Павловский стиснул зубы, прежде чем грубо толкнуть меня в голову, отчего моя шея дернулась в сторону. Я посмотрела в пол, когда он глубоко вздохнул надо мной.
— Чтобы я мог, наконец, убить эту чертову семью раз и навсегда. Я думал, что ясно дал понять, – сказал он, сузив глаза. — Но почему? Что они сделали с тобой, что заставило тебя так их презирать? — спросила я с любопытством. — Они совали свой нос куда не следует, и теперь они страдают от последствий своих действий, – заявил Павловский, прежде чем стиснуть зубы. — Теперь приступай к работе, – сказал он себе под нос, обернувшись. Я смотрела, как он шёл к стулу в углу комнаты. Он крепко сжал его, прежде чем потащить по полу, наполняя воздух звуком скрежета металла о бетон под ним. Он поставил стул позади меня, дав ему прямую видимость на экран. Он грациозно сел, скрестив ноги и откинувшись назад, глядя на меня. Я вздохнула, прежде чем снова обратить внимание на экран передо мной. Я снова начала печатать, надеясь, что не просто оттягиваю неизбежное..