Танцы на грани реальности

90

– Убить Успенского? – Маша потрясенно уставилась на собеседника. Она ожидала чего угодно, но не этого, – ты с ума сошел? Зачем тебе это надо?

– Ты все-таки дура. Я же не сам все это затеял, просто передаю тебе приказ тех, кому это нужно.

"Ну конечно, Корпорации независимость Дельты встанет поперек горла. Как же они узнали? И что теперь делать?" - пронеслось у Маши в голове.

– Но я.. – Маша задохнулась от нахлынувших чувств и мыслей, – во-первых, я далеко не главная при проведении любого ритуала. Все зависит от певца, я только усиливаю воздействие музыки.

«Вот именно, идите к шаману, посмотрим, что он вам скажет».

– Ну, ты, конечно, не главная. Но ты можешь... Испортить процесс, ведь так? Как бы случайно. Мы собрали информацию об этих ваших сакральных танцах.

«Это им Маринка и Лиза рассказали? Великие знатоки процесса? Вот сучки», – девушка лихорадочно пыталась подобрать разумные аргументы, хотя понимала, что это не поможет. Они уже не отдадут ей Сашеньку просто так. Если вообще отдадут.

– Но если Успенский погибнет, его соратники... Ни я, ни музыканты не выберемся с Дельты живыми.

Андрей высокомерно усмехнулся:

– Не все в верхушке Сопротивления горят желанием оккупировать Дельту. Кое-кто с удовольствием займет место лидера в обмен на ваши жизни, – манера речи Карогодского в какой-то момент начала напоминать какого-то бота по продаже участков на вновь открытой планете. Успокоить и продавить.

– Но гарантий, конечно, никаких? – Маша горько улыбнулась.

– Ну, тебе придется поверить мне на слово. Особого выбора у тебя нет, – молодой человек неожиданно тепло улыбнулся Маше, – но разве я тебя когда-то обманывал?

От его улыбке девушку снова чуть не вырвало:

– От тебя и без вранья у меня сплошные неприятности.

– Просто ты выбрала не ту сторону. И в школе, и вот сейчас, – Андрей наклонился к Маше в вдруг взял ее за руку, – но еще не поздно все исправить, поверь мне. Когда Корпорация вернет свое влияние на Дельте, тебе понадобится поддержка. Подумай об этом.

Маша оцепенела, боясь вырвать руку и вообще пошевелиться. Тошнота стала почти нестерпимой. К счастью, Карогодский закончил свою проникновенную речь и встал, собираясь уходить.