Напиши мою Смерть (Редактируется)

Часть 3. Глава 25.

Кабинет Александра был выполнен в бордово-красных и коричневых тонах. Оттенок красного был настолько насыщенным и богатым, что иногда, при ярком свете камина, могло померещиться, будто здесь произошла жестокая бойня, последствия которой, никто так и не потрудился убрать.

По-своему это была довольно уютная комната, с прекрасной мебелью и множеством интересных, дорогих и не очень, предметов, каждый, из которых нес на себе печать некой истории. Однако каждый, кто сюда заходил, так или иначе, ощущал в себе необъяснимое чувство волнения и страха, способные проникнуть даже под ороговевшую корку самых зачерствевших сердец.

Александр медленно, но верно приближался к своему пятидесятилетнему юбилею, но даже при этом, мало кто осмелился бы назвать его стариком. На публике он старался не снимать маску необщительного тюфяка. Для искушенного до интриг и скандалов общества нет более эффективной маскировки, чем притворится слабым и неинтересным. На фоне его прекрасной властной жены, его и вовсе за глаза называли богатеньким подкаблучником. Если бы те же неприятели увидели его сейчас, они бы хорошо подумали прежде, чем начать практиковаться в остроумии. Для своих лет он очень хорошо сохранился. Прямая спина, крепкие плечи. Волосы давно поглотила седина, но он был не из тех, кто стал бы скрывать ее под слоем краски для волос. Несмотря на поздний час, на нем был прекрасный дорогой костюм, будто даже сейчас он терпеливо пребывал в ожидании важных гостей. В его зеленых глазах плясало пламя от камина, делая его взгляд таким же притягательным и цепким, как у королевской кобры.

Он властно оглядел вошедших. На его лице было сложно прочитать какие-либо эмоции, но Сэм и Уилл итак прекрасно знали, что он был сильно не доволен. Они тихо поздоровались с дядей, чувствуя, как громко пульсировала их кровь в этот момент. Занятый своими делами, Александр наградил их небольшим кивком в качестве приветствия и указал на два стула с высокой спинкой, специально поставленных перед его рабочим столом. Близнецы тут же поспешили повиноваться его молчаливому приказу. Ни один из них не осмелился произнести ни слова. Какое-то время единственным, что нарушало плотную завесу тишины, был уютный скрип настоящего пера, казавшийся испуганным мальчикам громогласно громким. Перо было иссиня-черным, с посеребренным наконечником, которое Александр время от времени обмакивал в небольшой сосуд с темно-красной жидкостью. В отличие от брата, Уилл сразу понял, что это точно были не чернила, но характерного запаха крови ни один из близнецов не почуял.