Напиши мою Смерть (Редактируется)

Часть 2. Глава 7.

Милия не всегда была принцессой. Еще до того, как царство ее народа сгорело в пламени войны, она была обычной девочкой. Ее история началась через день после ее рождения.

Одной темной, зимней ночью, когда обычный люд уже видел десятый сон, а петухи еще даже и не думали возвещать о наступлении утра, одинокая фигура приблизилась к дверям собора Милосердия. Из ее корзины доносился слабый писк, тем не менее, не услышанный ни одним из стражников патрулировавших эту часть города. Оставив корзину у одной из колонн, фигура поспешила скрыться, на бегу скрывая лицо капюшоном, ибо не было в те времена большего греха, чем бросить свое дитя на погибель. Каждый знал, что за это карали виселицей.

При первом проблеске солнца, крестьяне, громко кряхтя и фыркая, заспанно начинали приниматься за свои каждодневные обязанности. Кому-то было необходимо начать готовить завтрак для их многочисленной семьи, растапливать печь, надоить молока или собрать яйца у их домашних кур, кому-то, прежде всего, накормить их скот. Лошадей и волов запрягали в телеги. Медленно просыпался рынок. Слышался шум, работа еще не началась, но все приветствовали друг друга, жалуясь на постоянные недуги и болезни, проблему с налогами и удорожание хлеба. Женщины, громко бранясь, отгоняли от своих прилавков уличных собак, жалобно молящих об объедках. Город просыпался еще медленнее.

Из собора вышло несколько монахов, собиравшихся очистить заледеневшую лестницу от внезапно выпавшего снега. Работа давалась не очень легко, мороз пробирал до костей и по началу никто так и не обратил внимания на корзинку, мирно лежавшую возле колонны. Из нее не доносилось ни звука, так что она и дальше бы оставалась незамеченной, если бы не проехавшие мимо сани, запряженные тройкой белых, как снег, лошадей. Часть упряжки была украшена целой россыпью весело звеневших колокольчиков, привлекавших внимание всего простого люда. Все низко кланялись проезжавшей мимо особе, а местные дети, громко гигикая, бежали за санями, в надежде получить милостыню или конфету.

Особа, столь рано отправившаяся на прогулку в этот день, была Иоланта, королева тех земель. Каждое утро можно было заметить ее где-нибудь в городе, внимательным взглядом осматривающую свои имения. Она верила, что истинный правитель должен знать, чем живет его народ, чем он дышит, о чем говорит. В то утро она была особенно красива. Ее волосы, в народе называвшиеся никак не иначе чем «сиявшие, аки чистое золото», был собраны в тугой узел и украшены множеством драгоценных камней. Острые черты лица, придававшие ей немного птичий профиль, вовсе нельзя было назвать непривлекательными. Они придавали ей какую-то необычную, не обыденную красоту.