Напиши мою Смерть (Редактируется)

Часть 4. Глава 7.

Бесстрастное черное небо обрушило на них целую стену из  холодной воды. Совсем не весенний по температуре, дождь пробирал до костей, вода забиралась под одежду и застилала глаза, не давая разобрать, что происходит. Дамиан тщетно вырывался из каменного плена. Нимфа сдавливала его грудь и живот, достаточно сильно, чтобы сломать его ребра, но не достаточно, чтобы убить. Всем известно, что фамильяру, как и любому другому виду прислужников, запрещалось причинять вред наследникам Тауэров. Но что ему мешало, как-то косвенно на это повлиять?

Раздался звук удара по металлу, отчего машина автоматически включила вой сигнализации. Свет от фар на мгновение озарил дорожку перед домом словно прожектор, а затем после очередного удара, исчез и свет, и шум сигнализации. Дамиан не видел, что происходило возле машины. Это незнание заставляло его вырываться из захвата из последних сил, но безуспешно. А перед глазами лишь бледное лицо Стефана, единственное, что оставалось неизменным. Фигура юноши напоминала приведение, попавшее под нескончаемый поток воды. Раздался женский крик. Звуки далекой борьбы заглушались громом и воем ветра. Из-за резкого падения температуры воздух словно взвыл, от чего Стефан начал выдыхать тонкие клубы пара.

- Стефан, остановись! Ты ничего не изменишь, это будет бессмысленным убийством ребенка!

Раскат грома почти заглушил его крик, но фамильяр все равно сумел услышать его.

- Хочешь поговорить о бессмысленном убийстве? Помнишь, как умер я? Для меня все кончилось еще десять лет назад. Я жил взаймы после этого, по чьей-то прихоти. Знаешь, какого это, постоянно чувствовать свою ненужность для остального мира? Не видеть смысл своего существования, кроме как слепо куда-то брести за моим умирающим хозяином? А когда она покинула этот мир, я остался один, запертый в этой гробнице чужих воспоминаний. Я видел, как увядает ее тело. Как тяжело она издает свой последний вздох, как свет в ее глазах постепенно меркнет, какой запах издает ее гниющее тело. Гаррет поймет. Гаррет все увидит и поймет. Я больше не хочу оставаться один, и он тоже не захочет этого.

- Это называется депрессией, на этой планете ты точно никого этим не удивишь.

Еще одна вспышка молнии придала глазам Стефана почти золотое сияние. В детстве Стефан никогда не дрался. Он просто не сталкивался с подобным конфликтом, который требовал бы от него применение силы. Маленький мальчик, больше всего на свете любивший рисовать, воспитывался только матерью и был полностью лишен внимания отца и старшего брата. В его жизни не было мужского примера, который научил бы его правильно сжимать кулак для удара. Грегори видел в нем лишь угрозу и всегда держался на стороже, а чуткий мальчик, прекрасно это понимая, просто не лез к нему. Для всяческих невзгод и по любому возникшему вопросу, у него всегда была мать, которая объясняла ему азы магии. Она гордо рассказывала ему об их силе, о проклятье, об артефактах и инквизиции. Старшего брата почти никогда не было рядом, а когда он приезжал их навестить, Гаррет относился к Стефану даже прохладнее, чем отец. Стефан не понимал, почему же Гаррет все таки убил его. Тот день он вспоминал неохотно, позволяя огню в его памяти унести все плохие воспоминания далеко-далеко. Теперь это уже не важно, ведь Гаррет был снова здесь, и в его жизни вновь появился смысл. Он привяжет к себе его существование, сделав его максимально беспомощным и слабым. Забрав силу остальных Тауэров, он сумеет продлять жизнь Гаррета столько, сколько понадобиться, чтобы никогда больше не испытывать эту зияющую пустоту внутри. Он запрет его в этом доме так же, как и Ария сделала это когда-то с ним.