Образы под чернильным пером.

16

- Янович, ты всегда появляешься, как мафиози, - рассмеялся Илья, который оказался уже на месте.

- Где мои дорожки кокаина, шлюхи и бухло? - крикнул мужчина, забегая во двор. - С моей памятью пенсионера я все равно ничего не вспомню утром завтра.

- Опа, это та журналистка? - спросил Мамай, поиграв бровями. - Хорошенькая.

Аня стояла в стороне, рассматривая цветы на клумбе, понимая, что ей тут немного, ладно, вообще не место: это не ее праздник, не ее компания. Девушка могла тусоваться с разными людьми просто зная: их она больше никогда не увидит - им останется только вспоминать о ней, искать или банально забыть - здесь же человек, с которым блондинка приехала, достанет ее из-под земли, даже из Ада: договорится с Сатаной, сто процентов.

- Тронете - получите по ебалу, - кивнул Мирон. - Я предупредил.

- Да все знают, что ты собственник и ревнивец, - хмыкнул Ваня, протянув руку Илье. - Привет. Только вот она, походу, еще не в курсе, какой ей пес благородных кровей с уличным воспитанием попался.

- Еще слово - я перегрызу тебе глотку, - улыбнулся Федоров, - Лично, енот.

- Ладно, счет равный, - согласился Евстигнеев, взглянув на друга, - Но это пока.

Тем временем к Киреевой, наблюдающей за этим подошла Женя, немного удивленная такой хрупкой комплекцией знакомой ее артиста, подходившей к описанию "боевой шиншилленок с щечками". На вид, конечно, она была немного стервозной, но ровно до того момента, как нее садилась божья коровка, а девушка расплывалась в улыбке, и на щеках не появлялись маленькие ямочки.

- Мирон описывал тебя немного иначе, - проговорила Муродшоева. - Я - Женя, наверное, тебе это ни о чем не скажет.

- Личный менеджер, - ответила девушка, - Я знаю. Меня зовут Аня. Очень приятно познакомиться.

- Взаимно, - кивнула она. - Каким ветром тебя прибило к крейсеру нашему в вольных водах русского рэпа?

- Ветром публицистики, - сказала блондинка, выпустив божью коровку, - Написала статью, а потом так вышло, что я здесь. Интересная у меня жизнь, соглашусь.

Какая-то эта Киреева оказалась слишком простой: либо Федорову удалось содрать с нее панцирь, либо сама решила снять его, оставив в своей квартирке в городе - вела она себя вполне спокойно, мило общаясь со всем составом агенства без особых ужимок и стеснения, как умела.