Образы под чернильным пером.

93

- Кира, мне страшно, - вздохнула Аня, завязывая старые кроссовки, - Потому что я Мирона в таком состоянии еще не видела. Ни разу, блять, за все это время.

- Мне кажется, - начала она, - Ты просто напугана произошедшим и накручиваешь себя, в принципе, как обычно.

- Да? - с нотками истерики спросила девушка. - Ну, тогда не ори мне "останови его", потому что я ведь себя накручиваю.

- Чего ты заводишься так? - удивилась Гальдман.

- Потому что я начинаю осознавать, на что он способен, - сказала блондинка, собрав волосы в кривой хвост, - И меня это нихуя не радует. Знаешь, Кир, в тот вечер я была уверена, что он шутит или просто выебывается.

- Киреева, охлади свой пыл, - вскрикнула она. - Перестань выёбываться тем, что у тебя такой крутой парень, который и Рэмбо в драках, и Джек из Титаника в романтическом плане, и лысый с бразерс в постели. Хватит, пожалуйста. Я уже слышала, что он - император всея русского рэпа и так далее. Надоело.

- Да что... - Аня запнулась. - Окей, Кира, я поняла. Знаешь, пошла ты, дорогая моя, на все четыре стороны. Если твой брак - хуйня на постном масле, то, блять, перестань завидовать тем, у кого все более-менее нормально.

- А чему завидовать в твоем положении? - усмехнулась Гальдман. - Интерес к нему скоро пропадет, и что будет дальше?

- Ты забываешь, что он не только рэпер, - заметила девушка, выдохнув. - Иди ты нахуй, подруга, блять. Видимо, ты не думала, что у нас вообще получится быть вместе. Дело твое, на самом деле.

- Да-да, покажи, как тебе все равно, - кивнула Кира. - Скажи что-то умное и острое, сто процентов, научилась такому искусству.

- Нет, мне не все равно, - пожала плечами блондинка, усмехнувшись, - Но я промолчу. Потому что сделаю, как обычно, только хуже.

Женская дружба существует ровно до того момента, пока одна не начинает завидовать второй - тут Гальдман, возможно, даже не понимала, что это с ней происходит, но всякий раз, когда речь заходила о Мироне, и Аня говорила, что он на съемках фильма, в агенстве утонул в бумагах, то русоволосую изнутри ковыряло нечто ей непонятное. Вроде, блондинка всегда была аутсайдером, вроде, её всегда гнобили и жизнь, и окружение, вроде, это она бухала, как проклятая, а теперь все изменилось с точностью до наоборот: престижная работа, куча влиятельных знакомых, отсутствие серьезных зависимостей. Её любят и знают, а с ней что? А ничего. Королева школы осталась далеко в прошлом: сейчас это обычная девушка, которая после тридцати станет женщиной с ленивым мужем, работающим в офисе, когда Киреева явно может делать все, что взбредет в голову. У нее ведь карт-бланш.

- Что-то случилось? - спросила Ира, присев рядом с Аней, которая ждала начала репетиции.

- Нет, все хорошо, - вздохнула девушка, отмахнувшись. - Просто я устала на работе.

В коридоре послышалось два знакомых голоса - только от одного ее бросило в холод, а от второго стало немного спокойнее - через пару секунд в раздевалку влетел, в прямом смысле, по воздуху, блять, Дима, рухнув на пол.

- Ну, что, уебок, поговорим? - поинтересовался Мирон, разминая шею. - Малышка, желательно, поджать свой хвостик и пойти в коридор: сейчас не очень приятное зрелище будет.

За ним стояло еще двое в белых халатах. Видимо, мужчина реально не шутил, когда говорил о психушке, но сейчас даже Киреева не смогла бы его остановить: ему нельзя перечить в таком состоянии, если не хочешь оказаться на месте груши для битья.

- Подъем, - прошипел Федоров, потащив парня в зал за шиворот. - Что, ноги отняло, мудло?

Нет, все, конечно, понимали, что Янович в гневе - явление пиздец страшное и разрушительное, но чтобы настолько... Злой и страшный Оксимирон, как оказалось, не в том плане, в котором можно было подумать.

- Ну, тогда, - он поднял его над полом, - Полетай, птичка. Хлопай ресницами и взлетай, блять!

Послышался звон разбитого стекла - теперь обозленное лицо смотрит из каждого осколка, а, если присмотреться, можно разглядеть в отражении немного нечеловеческие черты. На съемках научился, сто процентов, так изображать ярость - только этот праведный гнев не игра на камеру, и от него не укрыться тому, кому он предназначен.

- Ну, так что, - усмехнулся Мирон, - Все еще хочешь попытаться мне все объяснить?

- Надеюсь, тебя посадят, - прохрипел Дима.

- Ну, надежда умирает последней, а твоя, видимо, через пару дней скоропостижно скончается, - кивнул мужчина. - Желаю удачи в новом доме. Я привезу тебе тортик на новоселье.

- Да чтоб ты сдох со своей полторашкой.

- Сие непременно, - произнес Федоров, когда в помещении оказались санитары, - Но вы, Дмитрий, наслаждайтесь лечением за чужой счет в больнице санаторного типа, - он присел на корточки, - Я сделаю все, чтобы ты оттуда не вышел, поверь мне. Всего хорошего!