Двигатель в груди имеет срок эксплуатации

3. Перерыв

Сал ехал по шоссе домой, везя покупки с круглосуточной кафешки. Он частенько туда заезжал после гонок, поэтому прекрасно знал ассортимент и всех работающих там людей, а также постоянных посетителей. И явно не надеялся нарваться на Джонсона.

Фишер разогнался сильнее, пытаясь унять нарастающую злобу. Ночное небо и стоящие одинокие дома около шоссе уже давно не придавали романтики этим местам. Во многих окнах горел свет даже в такое позднее время. Но Салу было не до этого. Он слегка затормозил перед поворотом домой, так как не хотел портить отцовский мотоцикл, после чего аккуратно заехал в гараж своего дома.

Да, Фишер всё ещё жил с родителем. Отношения у них из-за гонок были так себе, но общались они хорошо. Отец перестал убивать себя так часто на работе после переезда и смерти матери, да и в последние месяцы выглядел счастливым. Да, Сал заметил, как Генри частенько стал уходить из дома. Подсознательно синеволосый был очень рад за него, но не показывал вида. Всё же ему нет никакого дела до женщины, с которой общался отец. Главное, что она действительно приносила ему радость, да и Сал стал слушать меньше упрёков по поводу своей деятельности.

Парень зашёл домой не через гараж, а через улицу, чтобы ещё раз вдохнуть свежего воздуха, да и грязь не разносить.

— Пап, я приехал! — прокричал Фишер, снимая ботинки и проходя в зал.

Отец сидел и смотрел какой-то футбольный матч по старому пузатому телевизору, попутно ругаясь, когда тот снова начинал барахлить.

— Вот же! Опять они не могут забить нормально гол! — говорил Генри с телевизором, а затем махнул рукой, не поворачиваясь. — Привет, Сал.

Гонщик разбирал пакеты с едой, попутно достав пиво и сразу вручив одну банку отцу. Нет, Генри не был алкоголиком, но перед телевизором частенько выпивал. Сал лишь удивлённо хлопнул глазами, когда нападающий команды, за которую болел батя, снова кинул мяч в штангу.

— Пф, кривоногий, — тихо произнёс Фишер, снова уходя на смежную с залом кухню и расфасовывая оставшиеся продукты по холодильнику.

— А я говорил! Совершенно не умеют играть! — прикрикнул отец, глотнув пива, после чего вместе с телевизором недовольно взвыл. — Чёрт, как ты мог пропустить мяч!

Сал не стал дальше слушать разговор бати с техникой, ибо он мог продолжаться часами, а просто молча пошёл в свою комнату. Переодевшись во что-то более домашнее, он уселся на кровать, достал гитару и начал наигрывать случайную музыку. Каждую ноту он дополнительно напевал себе под нос, пытаясь запомнить мелодию, затем кратко записывал её в потрёпанной тетради. «Надеюсь, СиДжею зайдёт, — подумал про себя Фишер. — Забегу к нему завтра».