Клинок Оборотня/Bestial Blade by Priest/Shòu cóng zhī dāo/兽丛之刀

64. Разве твой Эр-шу сейчас не должен переживать за здоровье своего члена?

В конце концов, оба эти мужчины, словно песок меж пальцев, бесследно утекали по его ладоням один за другим, пока он отчаянно пытался их удержать.

***

Дым рассеялся с первыми лучами рассвета. Стоя у городских ворот в новых доспехах и со своим старым клинком, Люй Да с гордостью приветствовал оборванных беженцев и заключенных Черного Вихря Пу Я, когда они вошли в город. Солнечный свет падал ему на лицо, но не ослеплял, наоборот, это согревало его на холодном ветру. Он выпрямил спину, стараясь уследить за остальными боковым зрением, чтобы не потерять лицо. Мальчишка не спал всю ночь, его ранили в спину, но он ощущал странное воодушевление. После битвы он почувствовал, как стал воином.

Чан Ань поднялся на ноги. Пара оборотней перед ним, все еще сражались друг с другом, так что не оставалось ничего другого, кроме как самому подобрать достаточно длинную саблю, насадить на нее двенадцать голов собак клана, и отнести их в город, поливая дорогу кровью.

Стоя на башне, Хуа И смотрел вниз и хмурился. Он не паниковал, когда враги напали, и не выглядел радостным, когда выиграл битву. Со Лайму отступил на полшага и не остался рядом, глядя на него и задаваясь вопросом, хорошо это или плохо, что вождь, который еще даже не достиг расцвета сил, в столь раннем возрасте культивировал такое самообладание.

Только увидев Чан Аня, Хуа И развернулся и молча сошел вниз. Толпа расступилась, давая ему дорогу.

- Где ты был? - не сводя глаз с его лица и сдерживая гнев, тихо спросил Хуа И.

- Я... - начал Чан Ань.

Услышав его вопрос, Бэй Ши спокойно повернулся и поднял руку, прерывая слова юноши. Взглянув на Хуа И краем глаза и больше не обращая на него никакого внимания, он сказал:

- Мелкий щенок, скорее иди сюда. Я голоден и уже много лет не ел приготовленной тобой еды. Иди пожарь мне вяленого мяса.

Чан Ань: «...»

У Чан Аня было относительное понимание о своих способностях в готовке, а точнее они ограничивались способностью есть. Приготовленная им еда не вызывала расстройство желудка, но уж точно не считалась вкусной. Убедившись в отсутствии у него кулинарных талантов, учитель пока жил с ним на горе, никогда не пытался заставить Чан Аня что-то приготовить, если только Бэй Ши не был слишком пьян, чтобы вставать, или слишком ленив, чтобы что-то делать. Чан Ань почувствовал, как с годами постепенно становится мудрее. Например, теперь он мог заметить, что Бэй Ши намеренно старался усложнить жизнь Хуа И.