Клинок Оборотня/Bestial Blade by Priest/Shòu cóng zhī dāo/兽丛之刀

51. Отноcиться к нему как к сокровищу

Он подумал, что всегда относился к этому человеку как к сокровищу, но тот постоянно пытался вляпаться в какое-то дерьмо.

***

Чан Ань очень обрадовался, когда у него появилось новое собственное жилище. Хотя он был неприхотлив в еде и одежде, ему надоели холодные и сырые пещеры, где он словно ощущал, как от слишком долгой жизни в них грибы растут из костей. Однако он не успел насладиться свежестью долгожданного жилища, как начал беситься - этот проклятый русалка Аах постоянно завывал у его двери, как будто искал смерти!

Когда море растаяло, оборотни захотели вернуть туда Ааха, чтобы того не избили в племени до смерти. Хотя тот понимал человеческую речь, но из-за проблем со связками ему было трудно говорить. Оборотни уже много раз приводили Ааха к морю, но тот, похоже, был доволен своим положением и не собирался возвращаться в свою стихию.

Вспыльчивые Ка Цзо и Лю Цюань однажды без долгих разговоров выбросили Ааха в море. Соприкоснувшись с водой, нижняя часть тела русалки превратилась в рыбий хвост с блестящей чешуей. Вместе с бледным лицом, красными губами и белыми зубами, русалка выглядел очень привлекательно. Однако этот красивый человек-рыба вел себя с нахальством паршивой собаки. Когда мужчины отплыли обратно, тот своими перепончатыми руками ухватился за корму лодки и, следовал за ними всю дорогу, весело качая головой и виляя хвостом.

Русалки всегда жили глубоко на дне. Когда они выпрыгивали из воды, их хвосты отбрасывали радугу. Каждую весну на шхерах появлялось множество русалок. Они были полной противоположностью людей-птиц. Будь то мужчина или женщина. все были очень красивы: с высокими переносицами, глубоко посаженными глазами и белоснежной кожей, они походили на сирен. В такие времена они очень мало спали, почти не смыкая глаз по ночам, искали себе пару на залитых лунным светом шхерах, а на рассвете пели пронзительную песню для своих возлюбленных. Говорили, что весенняя песня русалки может легко пробудить в людях тоску по любви, и что та звучит настолько прекрасно, что в ней можно потеряться.

К сожалению, пение Ааха больше походило на игру коровы на лютне. Чан Ань не различал трогательный «язык» русалок. Для его ушей она мало чем отличалось от траурной песни, которую тот напевал, когда они карабкались на гору после землетрясения на море. Он не мог ее понять, и хотя много чего повидал между небом и землей, не знал, как помочь кому-то, кто воет у него под дверью каждую ночь.