Клинок Оборотня/Bestial Blade by Priest/Shòu cóng zhī dāo/兽丛之刀

29. Молитва богу

Чан Ань и Со Лайму. Никто из них не понимает его, один воспринимает все буквально, другой поклоняется всякому дерьму.

***

Когда один человек смело бросал вызов, но умирал, остальные, естественно, вели себя тихо – изможденные пленники спокойно смотрели, как уносят труп погибшего заключенного-оборотня. Все они молчали, думая, что он сошел с ума. И в соответствии с традициями, раз им посчастливилось выжить, они станут рабами и будут отданы разным жителям племени. Хуа И, очевидно, имел большой опыт в дележке добычи, непонятно, как он все поделил, но ни у кого и больших оборотней не было возражений.

После празднования Чан Ань вернулся в свой шатер и обнаружил там маленького мальчика в кандалах на руках и ногах. Ребенку было всего семь или восемь лет, и он едва доставал юноше до пояса. Он чистил соломенную циновку, но остановился, когда увидел вошедшего. На его грязном личике блестели яркие черные глаза, он молчал, глядя на Чан Аня, а затем довольно невежливо произнес:

- Я твой раб.

- Как тебя зовут? – нахмурившись, спросил Чан Ань.

- Люй Да.

Закончив говорить, маленький Люй Да важно поднял руку, чтобы вытереть нос, затем наклонил голову и с равнодушным видом принялся за работу. После этого он, звеня кандалами, подошел к деревянному столу, взял с него кувшин с водой и наполнил таз, а потом с грохотом уронил кувшин так, что вода повсюду расплескалась. Продолжая молчать, он опустил голову и принялся заниматься своими делами, как будто здесь никого больше не было.

Чан Ань некоторое время стоял у двери, у него не было тут каких-то особых дел, но он чувствовал, что с этим ребенком будет трудно поладить. Он подошел к кровати, наклонился и поднял саблю, затем повернулся, чтобы уйти. Но, проходя мимо стола, он остановился, чтобы вернуть кувшин на место. В нем еще оставалась вода. Сделав пару глотков, юноша ушел.

Вместе с саблей он подошел к окраине племени. После праздника его узнавали все люди племени Великих гор, были даже женщины, стоявшие группами по три или пять человек, которые указывали на него, перешептываясь друг с другом. Чан Ань сделал вид, что не замечает их. Всякий раз, когда его приветствовали, он лишь кратко кивал и прибавлял шагу. Только он собрался нырнуть в лес, как кто-то издалека позвал его: