Клинок Оборотня/Bestial Blade by Priest/Shòu cóng zhī dāo/兽丛之刀

30. Заботы внутри племени

Хуа И притащил Чан Аня в его шатер для того, чтобы увидеть, что в доме у юноши по-прежнему были только четыре стены.

***

Хотя новый вождь Хуа И хорошо себя проявил, внутри племени Великих гор оставалась напряженность из-за внутренних и внешних конфликтов. С одной стороны, было известно, что некоторые соседние племена хотели послать людей поздравить его, но было неясно действительно ли они придут с миром. С другой, недавно примкнувшее к ним племя Черного ястреба все еще возглавлял Ка Цзо, который был до определенной степени неуживчивым.

Ка Цзо был воином необычайной силы. Он прекрасно сражался, но его высокомерие стремилось к небесам. Еще будучи в племени Черного ястреба, он по крайней мере трижды в год имел стычки с жителями племени Великих гор на большой ярмарке, и теперь местные желали свести с ним счеты. С самого начала они провоцировали друг друга взглядами и словами, потом начали распускать руки и драться, и вскоре пролилась первая кровь. Обе стороны часто сталкивались друг с другом, считали себя лучше противника и собирались драться до конца.

Если бы они не создавали проблем, Хуа И закрыл бы на это глаза. Ло Тун был человеком с доброжелательным характером, но новый вождь встречал людей улыбкой даже чаще, чем предыдущий. Но игла остается иглой, даже если она спрятана в шелковых оческах. Никто в племени не видел, чтобы тот на кого-то кричал или демонстрировал звериную метку.

( п/п 绵里藏针 – miánlǐcángzhēn – игла, спрятанная в шелковых оческах – русский аналог: мягко стелет, да жестко спать)

Хуа И холодно наблюдал за конфликтом со стороны, понимая, что лучше сначала уладить другие дела, прежде чем вмешиваться в их проблемы. Только когда ситуация, наконец, вышла из-под контроля, новый вождь должен был выйти вперед и разобраться с ними одним махом.

Согласно правилам в первый день каждого месяца вождь племени приглашал старейшин и лучших воинов вместе пообедать и обсудить основные вопросы племени. Хуа И хотел спросить Со Лайму, хочет ли он стать старейшиной, но, увидев это обезьянье шоу, он так разозлился, что забыл, о чем хотел поговорить. Еще оставались те, кто не понимал намеков, как Чан Ань, который, потирая кончик носа, спросил Со Лайму:

- Где бог, о котором ты говорил? Почему он не явился?

Со Лайму встал, отряхивая задницу, и сердито указал на Хуа И.