Alone Together

Глава 9

Глава девятая или история об отблесках пламени, драконах, золоте и мгновениях, которые заставляют чувствовать себя живым. (продолжение)

В проеме возникла высокая Лора в вопиющем наряде выше колен — о, да, правда, какое неуважение к консерваторам! — с уложенными локонами, невероятно ярким оттенком помады на губах и самодовольной ухмылкой. Пускай мне никогда не приходились по вкусу леди подобного склада, я не мог не оценить то, насколько эффектно контрастировала белая ткань с ее смуглым цветом кожи и карими глазами. Девушка всегда держалась бесподобно, расправив свои довольно широкие плечи и гордо разглядывая всех вокруг — когда она заметила меня, то участливо кивнула.
Лора отбросила назад прядь волос, блики света отразились в золотистых сережках и браслете на ее запястье — подобные трюки со своей внешностью проделывала и Лесси Варенн, но если в ней скользила надменность и желание растоптать оппонента, то сестра Нии проявляла исключительно собственную статность и уверенность в своих силах. Она аккуратно сжимала руку младшей, будто стремилась защищать маленькую фею от всех невзгод на ее жизненном пути. Возможно, именно здесь мы с Лорой Арундел находили понимание — я также невольно закрывал своей спиной Артура и Виталину.
Стоящая рядом Вирения однозначно постаралась над своим обликом. Ей удалось спрятать по-детски пухлые щеки правильным макияжем — румянец придавал жизни, знакомый малиновый блеск подчеркивал форму губ, но все это меркло по сравнению с тенями цвета розового золота, агрессивно сверкающих на ее веках. Это выделяло шоколадные глаза, делало их еще шире, и все внимание от округлой формы лица переходило исключительно на нежный взгляд подруги. Она набросила на изумрудное платье невесомую прозрачную накидку, и изысканная ткань переливалась под все еще приглушенном светом, пускай и загоревшемся ярче.
Максим тоже заметил преобразившуюся знакомую, развернул корпус ко мне и приподнял брови, словно говоря — «прекрасно выглядит». Я хмыкнул. Нервная система снова переходила в состояние спокойствия — было ли это появление королевы фей или же магия ауры Бланта, я понятия не имел, но пока это действовало положительным образом, у меня не возникало новых вопросов.
Оставались лишь старые, которые я предпочел отодвинуть куда подальше, чтобы не занимать голову очередными тревожными идеями.
Лора выпустила руку сестры из своей, встряхнула ладонями и ехидно выдала:
— Прошу прощения за опоздание, — в ее голосе так и слышалось желание переломать все кости древним устоям, но грозный взгляд мистера Арундела все еще частично сдерживал «старшую нахалку», как ее однажды обозначил мой крайне вежливый родитель. Она быстро прошла к своему месту около матери и бесцеремонно упала на него, чем наверняка шокировала мужчин, зато покорила меня и Макса.
Ния же смиренно подошла к своему стулу, я рефлекторно поднялся и отодвинул его, помогая девушке присесть. Она всегда демонстрировала покорность, придерживалась старых добрых правил этикета и тем самым вызывала одобрение со стороны консервативных представителей семьи.
Лора только подперла щеку рукой, еле как сдерживаясь от того, чтобы не закатить глаза на конформность своей родной сестры.
Такая радикальная разница в поведении не могла не привлечь внимания.
Филипп недовольно одарил дочь резким взглядом, но ничего не сказал, лишь попросил подать ужин. Вокруг замельтешили фигуры нескольких дворецких, зазвенели приборы, и аромат пищи вскружил голову — людские голоса стихли в этих переливах серебра и фарфора.
Появление двух дочерей графа не вызвало никакого фурора, но явно пошатнуло устоявшуюся атмосферу, созданную талантливым поэтом. Мои нервы снова решили сотворить злую шутку — вся эта манерность воздействовала самым негативным образом, хоть я и посещал такие мероприятия с самого раннего возраста.
По манере Макса смотреть на все вокруг можно было сказать то же самое, да и Вирения странно притихла рядом. Зато ее сестра спасла положение для нас троих, потому что разговорилась не на шутку, но не для взрослых, — достопочтенный мистер Арундел все больше мрачнел. Зато беседы с Лорой однозначно развеселили леди Оливию — та ловко парировала ей и избегала острых углов.
Ажиотаж званого ужина достиг своего пика, раздавался звон бокалов, искрилось яркое шампанское, и представители наших семей однозначно увлекались происходящим, чего нельзя было сказать о нас троих — я периодически ловил темно-карий и зеленоглазый взгляды, изо всех сил сражаясь со своим желанием лечь лицом прямо в тарелку, на которой уже дымилось свежее блюдо.
Блант внимательно изучал приборы перед собой, осматривал порцию жареной индейки и идеально нарезанных ломтиков картофеля, потом вновь переходил от еды к появившейся рядом Фее и ко мне. Девушка несколько раз покрутила браслеты, увивающие ее запястья, оправила воздушные рукава платья и страдальчески сосредотачивалась на тех словах, что звучали со стороны родителей.
Мне это начинало надоедать, хотя я честно хотел приступить к пище, потому что и ужин пропустил в том числе, зная, что нам предстоит появиться в соседнем мраморном поместье, но правила требовали ждать, пока хозяин не поднимет вилку с ножом — только Филипп отчаянно старался угомонить спорящую с миссис Блант дочь.
Наконец, Ния выдохнула.
— Цирк какой-то...
— Абсолютно согласен, — внезапно выдал Максим, скучающе отломил кусочек и отправил его в рот. Видимо, его голод пересилил желание следовать всем правилам, что поэт решил сыграть роль юного революционера. Я должен был признать, готовил повар графа действительно хорошо, настолько, что даже мой скудный аппетит разыгрался, потому что по зале разливался божественный аромат — когда моя уверенность в том, что папа слишком занят происходящим на другом конце стола диалогом, достигла апогея, то я подхватил приборы и принялся разделывать блюдо. Настроение значительно улучшилось.
— Не могу не сойтись с вами в этом суждении, — прожевав мягкое мясо, я тихо усмехнулся.
— Когда Лора приходит, папа мрачнее ночи...
— Неудивительно. Такая дерзость, я так оскорблен, женские колени, как же теперь устоять... — озорно подхватил Блант, положил приборы так, чтобы они носиками направились на «одиннадцать часов», а ручками — «на пять». Так всегда обозначался конец трапезы. Вопиющая наглость — завершить свой ужин еще до того, как хозяин приема приступил к пище, но Максима однозначно не волновали старомодные правила. В одном с Алессией я не мог не согласиться, что все наше общество действительно уделяло слишком много времени древним традициям. — Рад, что вы все здравомыслящие. Честно, так напоминает «день коровы»...
— А? — я повернул голову в сторону знакомого, все еще расправляясь со своей порцией. В отличие от быстрого Макса, умение моментально поглощать всю еду никогда мне не давалось.
— А. Да это мое семейное сборище. Они встречаются даже по поводу дня асфальта, поэтому я это так прозвал.
Мне стало смешно. Я настолько не сумел сдержаться, что кусочек мяса выскользнул обратно на тарелку, и пришлось скрывать этот нюанс резким глотком пунша. Алкоголь нам не подавали.
Беседа затянулась — теперь голос Лоры стал еще громче после двух бокалов вина, и мы втроем отчаянно ей завидовали. Мне тоже хотелось ощутить этот кисловатый привкус на кончике языка и легкое головокружение, но приходилось довольствоваться лишь сладковатым напитком.
Максим дождался, пока посуду несут, и откинулся на спинку стула в скучающей манере. На удивление, нам даже не досталось от тактичных родителей за нарушение правил, Фабиан лишь окинул сына ровным взглядом своих ореховых глаз, но затем поднял новый тост, и взрослые опять увлеклись обсуждением.
— Я бы лучше напился вдребезги, чем это все.
— Поддерживаю, — теперь от куска мяса осталась только одна треть, и я даже начинал собой гордиться. — Они все такие приторные, тьфу.
— Мальчики, прекратите. Нам нет восемнадцати... — постаралась внушить чувство ответственности маленькая Ния, все еще ждущая разрешения от отца, чтобы начать есть, и ее пальцы сжимали ткань платья.
— Мне скоро девятнадцать. Технически, имею право пить без зазрения совести, — парировал Блант, сделал еще один глоток из стакана и отставил его обратно. — Вы оба удивительно мелкие для университета.
— Эй, — возмущение прилило румянцем к щекам. — Это не мешает мне водить машину и покупать себе вино.
— Ага, — Макс нагло хмыкнул. — Может, лучше свалим отсюда?
— Ты что, отец не позволит... — боязливо прошептала Вирения, от волнения хватаясь за ровный край салфетки. Наверняка в своем пансионе для таких же леди она не позволяла себе даже попробовать манящее вино на вкус, а исключительно ужинала молоком с одной ложкой меда, чтобы поскорее прикрыть прекрасные глаза. Мы с Максом снова переглянулись — я сообразил, что нас объединял еще и общий опыт в бесчисленных вечеринках по всему Лондону. А еще — азарт вытащить малышку Нию из своих принципов и зажатости.
— Предоставь это мне, — парень подорвался, поправил манжеты и преодолел расстояние до хозяев приема. Он галантно поклонился, прикладывая ладонь к грудной клетке, затем опять освещение вспыхнуло ярче вместе с появившейся улыбкой, и Максим самым бархатистым голосом спросил: — Господин и госпожа Арундел. Мистер Ланкастер. Леди Лора. Дорогие мама и папа. Простите мою дерзость, но не могли бы вы разрешить мне и сэру Рою иметь честь сопроводить прелестнейшую мисс Вирению, чтобы она нам показала ваш удивительный сад? Я видел вдалеке оранжерею, очень хотелось бы ознакомиться с растениями там. Видите ли, я давний любитель экзотической флоры и фауны...
Филипп собирался что-то возразить, но тут на его плечо легла тонкая ладонь супруги, и женщина участливо кивнула.
— Конечно. Филипп, не напрягайся, Ния в полнейшей безопасности с такими джентльменами.
— Сердечно признателен и благодарен, госпожа Арундел, — Блант отвесил новый поклон. — Обещаю вернуть вашу дочь в целости и сохранности. Благодарю за чудесный прием.
Не дожидаясь ответа, юноша проскользнул назад с другой стороны, помог Нии подняться, и я не сдержал улыбки. Конечно, Филипп всегда поддавался жеманности, но, чтобы настолько быстро отпустить драгоценную младшую, — такое я видел не первый раз в своей жизни, конечно, мне удавалось пару раз отпрашивать ее в детстве. И все-таки Блант прекрасно умел убеждать, и потому вскоре мы втроем оказались на улице.
Собирался дождь — совсем стемнело, теперь небо висело над городом тяжелым свинцом, и только фонари в саду и вдоль тротуаров Элизабет-стрит позволяли не теряться в позднем вечере. Несмотря на это, приятная прохлада куда больше мне нравилась, чем ледяная обеденная зала с ее не менее снежными гостями.
Я всегда любил эту осеннюю пору — ты прекрасно знаешь. Поэтому только облегченно вдохнул влажный воздух.
Максим забрал у дворецкого пальто для девушки, осторожно набросил его на ее плечи и улыбнулся.
— И что? Правда пойдем смотреть оранжерею? — в надеждах на благоразумие, осмотрела нас наивная Ния, но Макс только рассмеялся — звонко, притягивающе, как его мама.
— О, дорогая Вирения, нет, — в его пальцах мелькнули ключи от автомобиля, и сигнализация в одно мгновение отключилась. — Мы едем на самую лютую тусовку Лондона в этом месяце.
— Погоди, а это не машина твоего отца?
— Все верно, — озорно ухмыльнулся юноша, распахнул черную отполированную до блеска дверь для дамы. Та невольно обратила карие глаза к отцовскому поместью и поежилась.
— Может, не стоит?
— Ния, — я положил руку на ее плечо и чуть подтолкнул к салону. Подруга все еще находилась в замешательстве, и поэтому окружающие ее воздушные бабочки никак не хотели летать быстрее. — Давай, все в порядке. Я и Макс за тобой присмотрим, мы же обещали.
— Ладно... — смущенно выдала она, совершила несколько шажков в сторону машины и скрылась внутри. Я рухнул на заднее сидение, нагло раскинул ноги, пока Блант пристегивался и подготавливался к дороге. Тонкие пальцы сжали кожаную обивку руля, Максим настроил зеркала так, чтобы было удобно смотреть, и одним движением передвинул рычаг. Я понятия не имел, куда мы направлялись, но набирающаяся скорость и шум дождя за окном только подогревали свободу внутри.
Я чувствовал себя птицей, вырвавшейся из золотой клетки, сбросил удушающий пиджак и стянул ненавистный галстук. Наверное, таким образом в характере проявлялась часть, доставшаяся от матери, которая всегда действовала интуитивно и согласно собственным желаниям. Конечно, эту свою черту я выпускал крайне редко, но когда давался шанс, то цеплялся за него изо всех сил.
Машин в Белгравии в это время почти не было — поэтому Блант не стеснялся разгоняться по полной, явно поддаваясь и моему настроению тоже. Только вот малышка Ния нашего энтузиазма никак не разделяла — я сощурил глаза и всмотрелся в одно из зеркал, чтобы лучше увидеть ее напуганное лицо. Девушка слишком часто хлопала черными ресницами, розовато-золотистые тени от этого поблескивали на веках, и даже яркий румянец не мог спасти положение, выдавая свою обладательницу с головой.
Раздался легкий шелест — Арундел расправила длинную юбку вечернего платья.
— Максим, это обязательно? Мне нехорошо...
— Не волнуйтесь, мисс, вы в полной безопасности, — повторил мою фразу знакомый, резко свернул на основную дорогу и вдавил педаль газа, потому что лондонские огни за окном смешались в одну общую картинку. Мы полетели на красный сигнал светофора — видимо, внутри Максима крылась еще одна тайна в виде его лихой стороны; я не обратил на это никакого внимания, а теперь с Бланта спали все оковы приличия, и он становился собой. Конечно, это был вовсе не тот адреналин, что я испытывал при поездках с Элем, но для семнадцатилетнего Роя Ланкастера любые нарушения правил казались глотками свежего ночного воздуха.
Я приоткрыл окно, без спроса достал одну единственную сигарету из пачки и с трудом ее поджег — ветер мешал поднести пламя к фитилю, все время сбивал его, и это так отчаянно напоминало мне детские надежды на то, что я больше не буду один...
И когда удавалось одолеть стихию, то наслаждение от медленного киллера становилось намного больше, чем когда-либо.
Когда мой взор утонул в огнях и едва виднеющейся сквозь тучи луне, то я упустил из внимания, что Максим мягко припарковался у новых многоэтажек. Мы оказались в Сохо.