Alone Together

Глава 1

Глава первая.

У каждого человека в жизни случаются такие моменты, когда он осознает, насколько изменился за последние дни.
Меня это явление настигло на одной из лондонских улиц.
Я лежал и смотрел в черное бархатное небо, все усыпанное небольшими бриллиантами. Слабый свет огней уходил куда-то ввысь, но я слышал лишь шелест листьев и травы, гнущейся к самой земле во время грозы. Холодный ветер ласково окутывал все мое тело, сгонял жар с моих бледных щек и затем растворялся.
Я чувствовал, как под моей спиной, на белоснежном хрустящем снегу, алая жидкость впитывается в тротуар.
Теплая струйка крови стекла по моей щеке, а затем мир раскололся надвое и исчез.
Я слышал лишь отдаленные крики, а впереди видел свет.
Но тебя интересует, как я к этому пришел? Да, вижу это по твоим искрящимся глазам.
Нам нужно вернуться в день, четырьмя месяцами ранее.

***

Солнечные лучи проникали сквозь стекла пластиковых окон и отражались на противоположной стене. Один из них скользнул в старинную фарфоровую вазу, и отблеск тут же ударил по голубым глазам высокого черноволосого мужчины. Фрак облегал его широкую спину и сильные руки, словно вычерчивая силуэт на бумаге карандашом. Тщательно уложенная прическа и запах дорогого одеколона — все это создавало впечатление влиятельного человека.
За столом сидел седовласый, но не утративший своей прыти старичок. Клетчатая ткань его костюма так и кричала о нехватке уюта и спокойствия. Медленно смакуя уже вторую чашечку кофе, он явно собирался с силами. Ореховые глаза сквозь оправу прямоугольных очков внимательно рассматривали студента, развалившегося в кожаном кресле.
Это был мальчишка или парень лет двадцати. Доходящие длиной до середины шеи каштановые волосы вились на концах, а под синеглазым взглядом пролегли глубокие синяки. Фарфоровая аристократическая красота этого молодого человека позволяла ему многого добиваться просто так, всего лишь сделав нужное выражение лица.
Но иногда он переходил границу.
Длинные пальцы комкали бумажку с номером телефона, а тонкие губы растянулись в самовольной улыбке.
В очередной раз Рой Ланкастер попался на нарушении закона.
И именно поэтому двадцать шестого сентября две тысячи одиннадцатого года моего отца, Уоррена Ланкастера, из просторного кабинета в здании Парламента вырвал один телефонный звонок.
— Мистер Свифт, у меня не весь день. Пожалуйста, будьте добры, начните говорить, — он поправил воротник белоснежной рубашки и пронзительным взглядом уставился на ректора.
Мистер Свифт прокашлялся и с легким звоном отставил кружечку на стол.
— Мистер Ланкастер, Рой умный мальчик, но иногда переходит границы. Вчера из его сумки выпали наркотики. Наркотики, мистер Ланкастер! — в этот раз он обращался ко мне.
— Это просто химия, мистер Свифт. Ничего серьезного, привыкания не вызывает. Да и к тому же, я люблю химию лет с четырнадцати. А особенно кабинет в своей старой школе, — я лишь развел руками и улыбнулся шире. Данный предмет действительно был одним из моих любимых, но лишь по причине того, что в восьмом классе я там впервые целовался в обнимку со своей первой девушкой.
Отец молчал. Усталость всего на одну секунду подпортила безупречный вид, но затем профессиональные навыки лгуна вытащили его на поверхность из мутной синей воды, которую люди звали правдой.
— Я понял. Давайте мы замнем это дело, а с Роем я поговорю самостоятельно.
— Папа, я тебя обожаю, пока! — махнув отцу рукой, я одним махом перескочил через подлокотник кресла и вылетел из кабинета.
Длинный коридор третьего этажа и гомон голосов разных тембров радушно встретили 'героя дня'.
Иногда я любил стоять у стены и рассматривать людей. У высокого окна, растянувшись практически на весь подоконник, расположилась компания из восьми человек. Взгляд сразу падал на эффектную блондинку в черном облагающем платье с золотыми вставками. Тонкие браслеты звенели на ее запястьях, но главное украшение лица — светло-карие, практически золотые глаза, сияли, подобно тысяче солнц. Затем внимание плавно перетекало к не менее экстравагантной особе.
Солнечные лучи пробивались сквозь синие волосы и подсвечивали их изнутри, как неон. Белая рубашка в голубую полоску, свободные светлые джинсы и ботинки на высокой платформе говорили о бунтарской натуре хозяйки.
Щуплый паренек в черном худи казался слегка младше своих друзей, но смех в его больших медовых глазах испепелял это ощущение напрочь.
Длинный рыжий молодой человек едва заметно улыбался. Белые рваные джинсы и серая майка выдавали его фигуру танцора.
Маленькая шатенка в синем вязаном свитере и темно-коричневых джинсах-skinny иногда поправляла очки, сползающие на кончик носа, и смотрела черными глазами на своего собеседника, стальные мышцы которого проглядывали сквозь бордовую футболку. Короткостриженые волосы лишь дополняли образ молчаливого спортсмена.
Этот круг замыкали безумно красивый кудрявый брюнет с изумрудными глазами, занимающими половины лица, и блондин в красной водолазке, чье предплечье обвивали большие бутоны роз.
Именно эти люди вызывали у меня самый большой интерес, и именно они уже как четвертый год были моими друзьями.
Алессия, Вилена, Эван, Крис, Ния, Марк, Максим и Эль. Восемь имен, растворивших серую суету моих будней и ставших самыми яркими красками во всей этой сумасшедшей композиции.
Первой меня заметила Лесси. Она оторвалась от затяжного разговора и удивленно приподняла тонкие брови вверх
— Рой? Тебя так рано выпустили?
— Я не особо спрашивал. Отец замнет все, но я получу. Кстати... А как вы вообще узнали, что я в кабинете у Свифта?
Смартфон лег в протянутую ладонь, и я слегка отклонил его, чтобы солнце не падало на экран.

«Виновен или нет? Наш король в лапах закона.

Сегодняшним утром, перед тем, как зайти на лекцию по теории международных отношений, Рой Ланкастер несколько минут провел около кабинета, старательно разыскивая что-то в своей сумке. Его голубые глаза так тщательно искали предмет поиска, что не заметили, как маленький целлофановый пакетик с белым порошком приземлился как раз с рядом начищенным лакированным ботинком.
Разочаровавшись, Король Рой переступил порог кабинета и скрылся из поля зрения. Чуть позже преподаватель математического анализа доложил о находке ректору нашего университета.
Уже двадцать минут прошло с того момента, как в здание зашел сияющий Уоррен Ланкастер, отец Роя и просто красавец для своих лет.
Чем же закончится эта история? Попадет ли наш герой в неприятности или выйдет сухим из воды?
Оставайтесь на связи, обновления в скором времени!»

Небольшая заметка на сайте «университетского вестника» заставила меня приподнять уголки губ. Я не знал, кто является автором всех этих скандальных статей, но это всегда меня поражало: скорость маленького журналюги превышала все ожидания.
— И что скажешь на это? Рой, мы же договорились, никакой наркоты на учебе. Повязать могли всех, — Алессия забрала свой телефон и укоризненным взглядом окинула меня. Высокий голос мисс Варенн звучал недовольно, но у меня внутри расцветало желание рассмеяться.
В такие моменты я жил. В такие моменты я ощущал себя настоящим.
Адреналин постоянно тек по моим жилам вместе с кровью, и сердце громко стучало. В висках пульсировало, а щеки покрывались румянцем.
Я любил жизнь всем своим нутром.
— Ты сумасшедший, Ланкастер, — Эль провел рукой по своим взъерошенным светлым волосам и широко улыбнулся.
Элайджа Клиффорд, писатель, гений и мой лучший друг. В этих голубых глазах всегда горело спокойствие и добродушие. Иногда я часами мог разглядывать татуировки, покрывающие его молочно-белую кожу. Часть из них скрывали кофты. Но самое главное украшение — предплечье, увитое красными розами, всегда привлекало к себе внимание.
— Я знаю, Эль. Так что, мы идем на обед?
Солнечный зайчик отпрыгнул от золотых браслетов Алессии и запутался в длинных светлых волосах, которые я заметил краем глаза. Он очертил маленькую складную фигуру в темно-бордовых джинсах и белой кофте с длинными рукавами. Свободно болтающаяся одежда на этой девушке только выставляла ее хрупкость на обозрение.
Я застыл, в одно мгновение в небытие растворились стены университета, галдящие за спиной первокурсники и звонкий голос Элайджи.
Когда большие голубые глаза встретились со мной взглядом, мое сердце сделало несколько сальто и ухнуло вниз.
Теплая сухая ладонь легла на плечо, чуть сжимая его, и шепот раздался совсем близко, да так, что я ощущал легкое дыхание на своей шее.
— Рой. Идем на обед.
Голубоглазая нимфа незаметно скрылась за углом коридора, и я перевел беспомощный взгляд на друга. В горле предательски пересохло, и мир совершил пару кувырков.
В такие моменты я искренне жалел об изъятом белом порошке.
Лазурное небо за окном, украшенном жемчужными кучевыми облаками, очень быстро меняло композицию. Ветер, умелый дирижер, с такой силой превращал минор в мажор, что я не успевал следить за переменчивым пейзажем. Вот только людские мысли были неподвластны этому музыканту, и мое сердце все еще пропускало удары, когда я ощущал рядом едва уловимый цветочный запах.
Сквозь панорамные стекла солнце врывалось на второй этаж ресторана, где за длинным столом мы с друзьями проводили обеденные перерывы.
Всех их я повстречал совершенно случайно и до сих пор усмехался каждый раз, вспоминая об этих беспечных деньках. Печаль обвивала розами мое сердце, как цветы украшали руку моего лучшего друга. Ностальгировал ли я о тех временах? Разумеется.
И порой мне так сильно их не хватало, что я топил свою тоску в стаканах, наполненных золотистой жидкостью, а когда становилось совсем плохо, то заглушал эту зияющую пустоту внутри чем-нибудь крепче привычного виски с двумя кубиками льда.
— Рой, — тонкий голос Вирении вырвал меня из омута размышлений. — Так что в итоге с тобой будет?
— Отец сказал, что дело закроют. Свифту только деньги и нужны. Полагаю, что меня лишат одного из счетов на пару дней. Какая жалость, что я снял половину денег с карты.
Мой отец никогда не отличался особой фантазией в наказаниях. Попадаясь каждый раз, я лишался на неделю или две возможности раскидываться купюрами направо и налево. Папа, такой умный и расчетливый, не понимал одной вещи.
Далеко не всегда дело касается денежных средств. Если бы кто-нибудь предложил мне возможность быть с любимым человеком, я бы отдал все свои деньги.
Девушка с пронзительным взглядом и стальным стержнем внутри, но такая хрупкая на вид, не оставляла меня в покое даже во снах.
— Земля вызывает Роя. Ты... снова...
— Да, Ния, я снова. Но предлагаю обратиться к более волнующим всех вопросам. Через неделю у меня день рождения, и мне нужно организовать самую грандиозную вечеринку, которую Лондон когда-нибудь видел. Есть предложения с местами?
— Я могу поговорить с предками. Они сделают тебе скидку на аренду одного из отелей в центре, — Эван отправил в рот несколько кусочков равиоли и запустил пятерню в светло-русые волосы. — Прости, что затратно, но ты знаешь, как они относятся к... нашей компании.
Мистер и миссис Эрскин, любезные родители моего товарища, никогда не одобряли общения их сына со «сборищем испорченных богатеньких детишек». Наверное, они просто не видели своего ребенка в пьяном угаре.
— Идет. С местом разобрались. Теперь самое проблемное. Список гостей. Эван, сколько там номеров?
— Я не знаю, несколько сотен. Но, чувак, если уж громить это место, то только в честь твоего совершеннолетия.
— Лесси, — я улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой и повернул голову к расправляющейся с пастой художнице. Помада немного размазалась около уголка губ, но Алессия нисколько не выглядела смущенной.
— Приглашения? Будет сделано. Составь список, Рой. Поименный. И вход сделаем закрытый, потому что в тот раз родители Макса выложили приличную сумму. Никаких незнакомцев, никаких погромов и полиции. Верно, Максим? — девушка глянула на смутившегося поэта. Сэр Блант втянул голову в плечи и неловко улыбнулся. Очаровательность и некоторая наивность делали его до невозможности милым.
— Так получилось. Я не виноват, что к нам пришли эти придурки с Сохо*. Мы уже много раз объясняли, что наши сборища их не касаются, но я не мог отказать старым знакомым... — в зеленых глазах блеснула жалость, и я едва подавил смешок. Иногда друг напоминал мне большого ребенка.
— Именно поэтому Рой напишет мне имена всех, кого захочет увидеть на празднике. Вообще, у нас скоро начнется занятие по мировой политике. Я предлагаю доедать и торопиться.
Снова блеск, солнечные лучи и бесконечная пустота в моем сердце.