Alone Together

Глава 9

Глава девятая или история о фениксах, пропащих королях, сказках и глупых совпадениях.
Часть первая.

Я никогда не интересовался мифами.
Наоборот, все эти сказки и бесконечные вереницы легенд, окружающие английскую землю, словно туман, только действовали на нервы уже довольно взрослому мне. В детстве я любил бегать по тем же золотым лугам Уилтшира, когда мы с мамой (очень редко) приезжали к дедушке. Я хорошо помню росу, которую можно было чувствовать босыми ступнями. Мать совсем не боялась, что я пораню свои ноги, наоборот, она только смеялась и сама сбрасывала легкие туфли.
И именно в тех степях крылось что-то магическое, что-то похожее на первый июньский рассвет после долгих дождливых ночей, слегка приукрашенный нежно-розоватой дымкой. И мелодичные напевы птиц, разливающиеся в воздухе вместе с едва ощутимым ветерком, уносили мой мечтательный разум далеко за край реальности — в волшебные края, где бродят маленькие хоббиты, юные волшебники седлают драконов, а дворовые мальчишки становятся королями.
Но большой я не любил все эти фантастические размышления.
И ни в каких фениксов никогда не верил.
«Возрождайся, словно феникс, восставай из пепла» — одна единственная строка вертелась в голове с самого утра тринадцатого октября. Я решил пожертвовать парой по китайскому языку, чтобы сосредоточиться на спектакле. И теперь, когда пальцы уже болели от острых, будто лезвия, гитарных струн, а все известные песни уже прозвучали и растворились в мелко капающем дожде, я смотрел в стену и не мог избавиться от странной фразы.
Гитара, мой второй по счету инструмент, обычно покоилась в углу возле кровати, заботливо закрытая тяжелой шторой. Но кисти рук упрямо не слушались и никак не хотели касаться черно-белой клавиатуры фортепиано, и потому мой разум сдался.
Я сидел на жесткой софе и мысленно перебирал в голове все известные рифмы.
— Да, подруга, я снимаю тебя раз в полгода со стены или достаю из твоего угла, а ты меня подводишь. Как вообще папа может предпочитать тебя шикарному роялю? — погладив инструмент по грифу, я еще разок ударил по струнам и сам сморщился от ужасного звука.
Внезапно раздался громкий стук по двери, слово кто-то изо всех сил колотил по железной поверхности и топал ногами одновременно, создавая симфонию военного марша. Отложив гитару, я поднялся, разминая затекшие плечи и поправляя воротник свитера. В замызганный глазок можно было разглядеть пепельную макушку, и улыбка невольно коснулась губ. Я щелкнул замком и воззрился на свою соседку. Если в тот раз я видел домашнюю Диану с растрепанными волосами, огромными синяками под глазами и в растянутой футболке, то теперь девушка преобразилась: аккуратная укладка придавала ее прическе объем, косметика скрыла все следы бессонных ночей, оставив только блеск в серо-голубом взгляде, и густая черная подводка делала его пронзительнее.
Писательница улыбнулась и вручила мне в руки большую тарелку, наполненную множеством ароматных пончиков в шоколадной глазури. От одного только запаха мой желудок сжался и пронзил острым чувством голода насквозь. Я снова забыл о завтраке и, как истинный английский аристократ, заменил его чашкой черного кофе, сигаретой и новыми записями «Вестника».
— Привет, сосед, где пропадал три недели? Давай ты удивишься моим кулинарным навыкам и скажешь, какая я молодец?
Я улыбнулся шире и невольно засмеялся, едва не роняя свою еду.
— Семейные проблемы. Хорошо, мисс Диана, благодарю вас за волшебную еду, которая была куплена где-то в ближайшем супермаркете. Проходи, рад видеть, — я сделал пару шагов назад, чтобы запустить гостью внутрь.
Ее глаза пробежались по обстановке.
— У тебя есть девушка?
Конечно, с оставленным на вешалке пальто Лесси, с интерьером, из пустынно-холодного от ее же рук превратившегося во что-то более уютное, такое предположение было логичным.
— Подруга лучшая. С бывшей все сложно. Чай?
— Чай, а потом ты планируешь сделать мне одну большую услугу за еду, — Диана плюхнулась в плетеное кресло и закинула ноги на соседний пуфик. Я нажал на кнопку, заставляя воду в чайнике забурлить, и отправил в рот сладость. Девушка откинула пряди волос назад и вытащила из своего пакетика огромную кипу слегка пожелтевшей бумаги. — Старая вещь, но я бы хотела, чтобы ты оценил сюжет.
— Так точно, капитан.
— Ну, у тебя есть чего нового? — соседка тоже выцепила один пончик и надкусила его. Я разлил кипяток по высоким белым кружкам и кинул туда по чайному пакетику. В воздух взвился аромат клубники со сливками — и пусть это был всего лишь очередной химический компонент, иллюзия окутывала меня в свою завесу и уносила далеко в прошлое, к степям неподалеку от Солсбери. Дернув головой, я повернулся к девушке и присел рядом.
— Ректор заставил написать сценарий и сдать через двадцать дней. В кошельке пятьдесят два фунта, а жить так еще месяц. Девушка сказала, что любит меня, а потом начала утверждать, что соврала. Мама, кажется, нашлась...
Диана не слышала ничего после слова «сценарий» — на ее лице с по-детски милыми щеками расплылась сумасшедшая ухмылка. Конечно, была в этом и некая доля артистичности, но в целом она не пряталась за фарфоровыми масками и оставалась собой.
— Так тебе нужна помощь, а?
— Было бы неплохо... — я отпил чая и съел еще один пончик, ощущая на себе завистливый взгляд.
— Везет, жрешь сладости, у меня подружка такая. Смотри, сценарий я тебе помогу накидать. Что это за... вид спектакля?
— Опера, потому что я нечто вроде музыканта. Композитор, никогда не сочинявший музыку.
— Ты же не собрался делать из этого что-то в двух частях с сорока композициями? — Диана захохотала, а я просто уставился в стену с недавно переклеенными бежевыми обоями, пока представлявшими собою чистую поверхность. Шоколад таял вот рту, и приторный вкус чая напрочь заставляли забывать о каком-либо голоде. Никогда не понимал людей, которые отказывали себе в таком удовольствии. «Агата Кристи» уловила мою растерянность своим невидимым шестым чувством и глубоко вздохнула. — Серьезно, Рой? Ты один не успеешь.
— Я знаю.
— Поэтому я вызываю помощь.
Девушка подкинула в руке старенький телефон и выскользнула из кухни, уходя куда-то в сторону гостиной. Я опустошил содержимое кружки и посмотрел в окно. Свинцовое небо с тяжелыми серыми облаками все так же оставалось неизменной частью сего унылого пейзажа. Наверное, у художника закончилось воображение, и поэтому он просто решил поставить стандартную картинку на заставку лондонской погоды.
Это напоминало мне мое апрельское состояние, когда я лежал в кровати и смотрел в потолок — впрочем, как и сейчас. Мне хотелось встать, закричать, забить кулаками в стену и затопать ногами, лишь бы она меня услышала, лишь бы вернулась, но я понимал всю абсурдность этих желаний и закапывал их в себе, словно клад.
Нет, Анастасия получала мои длинные сообщения, я часто оставлял ей записи на автоответчике, но до сих пор не имел понятия, слушала ли она это все или сразу удаляла, словно людей можно взять и стереть ластиком из своей жизни.
К чему я заговорил о фениксах? Октябрьским утром, пока моя новоиспеченная приятельница дожевывала очередной пончик и с кем-то бегло переговаривалась по телефону, я вдруг заметил, что моя боль не убила меня окончательно. Я каждый день выходил на улицу, общался с людьми и находил в жизни смысл даже без человека, проникшего под кожу.
«Знаешь, Рой, ты похож на лед... И я лед. Было бы здорово увидеть человека, в котором полыхает огонь...» — как-то сказала мне Анастасия, и я лишь пожал плечами в ответ.
— Вот оно. Диана, вот оно! — я почти вскрикнул это и с шумом распахнул крышку ноутбука, принимаясь бить по клавишам, словно заведенный. Буквы вылетали из-под моих пальцев, я не замечал мельтешения сбоку и опустевшую тарелку, шуршания пакетика с зефиром, хлопка дверью.
Я просто писал, сливаясь со своими воспоминаниями и вспоминая об огне.
Когда краткое содержание было написано примерно на четверть, я краем уха расслышал знакомый голос.
— И... Куда ты меня привела? — эти ноты и этот тембр крутились в моей голове, но я так и не мог вспомнить имени их обладателя.
— Помнишь моего соседа, который говорит на итальянском? Он композитор, ему понадобится твоя помощь. Я все еще в обиде, с тебя торт.
— Ладно... — вторая моя гостья повесила рядом с пальто свою красную куртку и повернулась так, что я прямо со стула смог разглядеть это лицо. Знакомые растрепанные светлые волосы, зеленые глаза, переставшие быть заплаканными, и все тот же жизнерадостный взгляд. Вязаный зеленый свитер только подчеркивал ее домашний вид. Сначала я просто смотрел на эту девушку, а потом мой стул упал. Вместе со мной. — А... Мы знакомы?
Астрид с парка подошла ближе и наклонилась ко мне. Ее волосы еще вились от влажности на улице, и в этом несчастье я ее понимал.
— Да, я вчера тебе сигарету дал в парке.
— Рой, да?
— Ага, он самый. Я в каком-то сериале, признавайтесь.
Легкий шок прошел, и смех защекотал меня изнутри. Эта ситуация тоже была по-своему абсурдна — разве так бывает в жизни, чтобы мистика случалась, и незнакомка оказывалась подругой моей соседки?
Но со мной это произошло.
И потому я засмеялся во все горло, с трудом поднимаясь с пола и позволяя эмоциям охватить себя.