Alone Together

Глава 4

Глава четвертая или история о снежных сказках, противоположностях и конвертах.

Серо-голубые глаза Элайджи скользили по всему коридору в поиске одной очень знакомой ему фигуры; люди вокруг смеялись, вели беседы о своем, и, в целом, жизнь вполне себе продолжалась. Прошло около недели с тех пор, как последние остатки от нашего «союза» пеплом осыпались на землю, и парень постепенно выкарабкивался из своей бездны, иногда созванивался с отцом, чтобы спросить про расследование, и каждое утро бегал по два часа кряду, пока постепенно теплеющий воздух забирался в его легкие и оседал там вместо сигаретного дыма. Эль оживал по-настоящему — он вновь налегал на мясные блюда, два раза безуспешно пытался попасть ко мне в палату, порою разговаривал по телефону с Лесси и искренне удивлялся тому, что в его сердце не было ни намека на симпатию к ней. Больше не тянула его вниз тяжелая тоска по прошлому, и даже девушка с рыжими волосами не снилась длинными ночами, которыми Клиффорд теперь спал, подобно сурку.
Наконец, он разглядел Ванессу среди ее приятельниц по учебе — девушка никак не хотела избавиться от своей привычки носить каблуки, которые так сильно портили ей ее жизнь. Желтое платье, подвязанное тонким кожаным пояском на талии, несколько выделяло ее из окружения в более спокойных цветах, и поэтому Элайджа уверенным шагом направился к своей жертве.
— Дамы, добрый день. Одолжите мне свою подругу? Нет, мы не на свидание идем, — парень сцепил ничего не соображающую Ванессу за локоть и успел утащить прежде, чем в него полетели вопросы. Несчастная даже не пыталась сопротивляться, потому что прекрасно знала из предыдущего — от Элайджи не убежишь. — Все еще не хочешь рассказать мне, кто автор статьи про Роя?
— Я не знаю, серьезно. Сказала же уже, идиот, — девушка плелась следом. По размеру ее каблуков Эль даже начинал сомневаться, что она когда-нибудь не сломает себе ноги, настолько высокими они казались. Ванесса смахнула прядь черных волос со своего лица и с трудом вырвала руку, затормозив у входа в аудиторию. — У меня пара скоро.
— Как прекрасно, у меня тоже. Что, даже обед не отведаешь за мой счет? Не любишь курицу? Ой, извини, ты же не ешь своих собратьев.
По лицу Ванессы начали ходить желваки, но первокурсница быстро взяла себя в руки и гордо вздернула подбородок вверх.
— Все лучше, чем индюшатина.
— Один-один, — Клиффорд участливо кивнул и даже хмыкнул. Сегодня на нем были светло-голубые рваные джинсы с цепочкой на кармане, хлопковая белая футболка и накинутая на плечи рубашка в клетку. Эль завернул свои рукава, и новенькая татуировка теперь вновь открывалась всеобщему взору — в этот раз даже не под пленкой. Это были идентичные его первой татуировке розы, только иссиня-черного оттенка, и они растягивались по всей руке, от запястья до плеча. — Слушай, я просто хочу нормально поговорить. У меня сегодня на редкость нормальное настроение. Как тебя звать, Несси?
— Сам ты Лох-Несское чудовище!
— Сожру, — Элайджа приблизил свое лицо к ее и всмотрелся в темно-карие глаза, так и сверкающие негодованием; очевидно, девушка пыталась брать пример с Алессии в ее сумасшедших макияжах, потому что подобные розовые тени с точно такой же тушевкой он уже видел на Варенн, но утверждать не мог. — Все, пошли. Еще я позвал твою богиню и Бланта.
— Мою… кого?
— Ну, Варенн. Ты же за ней повторяешь.
— Не повторяю я за ней!
Пока Ванесса за его спиной кричала, Эль шел по направлению к ресторану и улыбался наступающему дню — с приходом весны в нем действительно начинала загораться вера в лучшее, а сердце тянуло от сладостной неги в грудной клетке; и пусть март еще не пришел, надежда уже трепетала где-то рядом. Затянутое облаками небо кое-где расступалось перед солнечными лучами, и ветер быстро-быстро гнал всю эту композицию куда-то на юг. Парень остановился посреди коридора, прикрыл глаза и глубоко вдохнул.
В тот момент море в его душе окончательно успокоилось.
Ванесса едва не врезалась в Элайджу и фыркнула.
— Что, лирические моменты ловишь?
— Ага.
— Ты же тупой качок…
— Обижаешь. Я еще рассказики писать люблю, — парень повел плечами и пошел дальше. На улице его обвило легкое дуновение прохладного ветерка, последние зимние дни действительно в Англии превращались в весну, и уже можно было добежать ближайшие десять метров без верхней одежды. Эль чуть потоптался по замершей лужице своими белыми кедами и скрылся вновь в теплом помещении.
Максим и Лесси уже сидели за нашим обычным столом — только в этот раз, к изумлению обоих Элайджи и Ванессы, они не прятались по разным углам друг от друга, а… сидели рядом. Макс держал руку Лесси, с нежностью поглаживая ее подушечками пальцев, его зеленые глаза переполнялись любовью. А затем Блант наклонился к художнице и поцеловал ее, аккуратно, словно она была красивой фарфоровой куклой.
Алессия в ответ обвила шею поэта руками и ответила на поцелуй, но с большим желанием, большей страстью, будто его вот-вот должны были у нее забрать.
У Эля чуть не отпала челюсть.
Ванесса рядом тоже не смогла сдержать удивления; легкая пелена сонливости моментально сошла с ее широко раскрытых глаз, а в животе что-то потянуло вниз, как тяжесть от переедания. Только вот новоиспеченные влюбленные словно не замечали никого больше, и эта нежная любовь, отдающая легким ароматом роз и пряностей, растекалась по всему телу. Я прекрасно знал это чувство, ведь мы с Анастасией часто, очень часто ходили на прогулки по самым разным столицам мира, и пусть это были не совсем верные места, но это было идеальное время — даже среди старых домов с обшарпанными фасадами, на которых еще в пятидесятые годы нацепили ремонтные леса и так не соизволили их снять.
И пускай пейзаж был далек от совершенства, я смотрел на маленькую девушку слева от себя, на ее прямые платиновые волосы, с интересом разглядывающие обстановку серебристые глаза, и вся она сияла и так искрилась своей невинностью.
Я смотрел на нее и любил так сильно, что внутри все сжималось.
Так и Лесси сейчас растворялась с этих первых моментах взаимной любви — чувство таяло внутри, как молочный шоколад во рту, и этим божественным вкусом хотелось наслаждаться просто целую вечность.
Наконец, Максим мягко оторвался от губ художницы, и вдруг в его взгляде мелькнула молния, словно гроза разразилась среди ясного неба, но наваждение сгинуло в считанные секунды. Молодой человек отстранился от Алессии и улыбнулся.
— Эль.
— Макс, — Клиффорд участливо кивнул приятелю и опустился на мягкий диван, чуть поодаль от Варенн. Ванесса нехотя опустилась на стул рядом и скрестила руки на груди, всем своим видом стараясь показать, что находится здесь далеко не по доброй воле. Теперь два взгляда устремились к ее фигуре — один оценивающий, слегка острый и даже придирчивый, а второй — ровный, не имеющий никаких эмоций. Элайджа подпер щеку рукой.
— Ребята… Не хотите прояснить ситуацию?
Блант развернулся к Элю и лишь вопросительно повел плечами. Черный свитер с высоким воротником лишь оттенял его белоснежную кожу, создавал красивый переход от одного нейтрального цвета к другому, волосы растрепались и теперь чуть путались, и лишь один момент мог выдать напряжение во всем теле поэта — его резко выступающие скулы, которые грозились порвать оболочку из-за того, с какой силой парень стискивал зубы. Жгучая ревность, пусть и не имеющая никаких оснований, теперь мешалась с эликсиром волшебного зелья любви и превращала кровь в бурлящий яд.
Максим выпрямил спину еще сильнее и вновь опустил свою руку на ладонь недоумевающей Лесси, а затем цепко сжал ее. Элайджа выгнул бровь на этот жест, но кашлянул в кулак и поспешил исправиться:
— В смысле, мне просто интересно. Никто ничего не должен.
— Тут и прояснять ничего не нужно, мы встречаемся.
— И… давно?
— С субботы, — рука Бланта теперь перебралась к талии девушки и обвила ее. Молодой человек притянул девушку к себе, не отрывая поблескивающих в солнечных лучах зеленых глаз от Клиффорда.
— Круто, — Эль кивнул, и яркая улыбка озарила все его лицо. Обстановку разрядила подошедшая официантка в серой юбке до колен и белой форменной рубашке. Парень мгновенно переключил свое внимание на нее. — Мне, пожалуйста, мясную лазанью, тирамису и капучино с ванильным сиропом. Девушке… Давайте спагетти болоньезе с двойной порцией пармезана, бокал белого вина и брауни.
Работница все записала в свой блокнотик и скрылась из виду. Ванесса фыркнула.
— Я потом столько углеводов не отработаю.
— Ешь, пока дают. Я зачем сюда пришел… Макс, она не хочет мне рассказывать, кто автор статьи про Роя. Скажи мне, пожалуйста, ты знал про «Вестник»? Я не ругаться, — Клиффорд постелил белую салфетку на свои колени и подвинулся чуть ближе к самому столу. Поэт провел рукой по волосам, слегка приглаживая их, и отрицательно помотал головой.
— Нет. Если бы знал, я бы рассказал. Мне омерзительно это.
— Да? Но что-то меня ты курируешь!
— Знаешь, Ванесса, тебе стоит направить свои писательские способности на нормальную журналистику, а не на сбор сплетен о людях, которые интересны другим лишь с точки зрения стереотипов, — взгляд Бланта моментально оледенел, и даже Алессия повернулась к своему возлюбленному, с особым недоумением наблюдая за его поведением.
Брюнетка зевнула, забрала у официантки свой бокал вина и сделала большой глоток.
— Ты ведь знаешь, что мой негативный отзыв — решающий для твоего проекта?
Тут уже слух напрягся у Элайджи. Парень оторвался от рассматривания аппетитных картинок в меню и посмотрел на девушку. Та вся сжалась, и теперь вокруг витал ореол страха, но никак не былой уверенности. Очевидно, Максим однозначно знал, за какие ниточки нужно было дергать эту леди.
— Проекта?
— Я работаю над тем, чтобы у нас расширили количество творческих коллективов, а то наш факультет журналистики задыхается. А еще я хочу заняться социальной жизнью.
— Ого, — Эль даже глаза открыл шире; потрясение за потрясением сегодня случались для моего лучшего друга, и оттого внутри все начинало то превращаться в мутную воду, то звучать красивой, незнакомой мелодией. Затем он вдруг вспомнил свою фразу, выброшенную в порыве ярости, и прикусил губу. — Извини. Я не знал.
— Вот и поговорили. Ты даешь мне имя — я пишу тебе хороший отзыв.
«Вот тебе и стол переговоров… Она, конечно, стерва, но Макс какой-то особенно жесткий сегодня. Что-то не то…» — думал про себя Клиффорд и рассматривал своих собеседников. Алессия скучающе глядела в панорамное окно, золотистые глаза цеплялись за переливающееся различными оттенками стекло, а иногда отдалялись к людям, мелькающим внизу. Эль обладал орлиным зрением, но не мог увидеть всего того богатства цветного спектра, что видела Лесси. В один момент внутри что-то снова перевернулось, как тогда, когда он впервые увидел Эмили.
Но, вспомнив о начале новой жизни, Элайджа со злостью откинул эти мысли назад и запрокинул голову, с жадностью втягивая в себя дурманящий воздух.
— Вот и договорились, — резкая фраза отвлекла парня от сосредоточения на дыхании, и Элайджа вернулся в реальность. Максим менялся со скоростью света — холод и нежность в его изумрудных глазах мелькали поочередно, с разницей всего в пару секунд; кулаки то непроизвольно сжимались, то ослабляли свою хватку. Поэт отпил из своего стакана и принялся спешно собираться. — Мне пора. Лесси, напиши мне вечером.
Оставив легкий поцелуй на щеке художницы, Макс пожал ладонь Элю, кивнул Ванессе и скрылся за углом, так и не дождавшись торта на маленьком блюдце.
— Ты знаешь, что случилось? — Элайджа кивнул официантке, которая поставила перед ним его заказ. От запаха свежей пищи желудок свернулся в узел из-за чувства голода. Парень закатал рукава рубашки и взял приборы. Алессия лениво развернула свой корпус и выпрямила спину, а потом тоже взялась за свою еду.
— Да, наверное. Потом наш придурок тебе расскажет. Эль, — девушка с нажимом на его имя резко поменяла тему разговора и даже стиснула вилку в пальцах. — Что с Роем?
— Он приходил в себя несколько раз. Я пытался попасть в палату, но пускают пока только родственников. Мистер Ланкастер мне пишет стабильно про его состояние, Рой самостоятельно дышит, ему становится лучше. Прогнозы хотя бы какие-то хорошие появились, если честно, я боялся, что он умрет…
— Я тоже, — шепнула Лесси и замолчала. Она спешно разрезала кусочки ароматной курицы на более мелкие и, как самый заядлый перфекционист, распределяла мясо и овощи на разные стороны тарелки. В этих действиях и вправду можно было разглядеть внутреннее отчаяние, иногда беспокойство за мою жизнь накрывало ее с головой, и Лесси плакала, пока у нее не оставалось сил.
Ванесса кашлянула в кулак; теперь на ее лице появилось выражение неудобства, глаза перестали злобно сверкать, а губы, накрашенные яркой помадой, слегка приоткрылись. Паста дымилась перед ней, но девушка так внимательно вслушивалась в разговор и эмоциональную окраску каждой фразы, что совсем забыла про еду.
Элайджа отправил в рот порцию лазаньи и разжевал.
Облака немного расступились, и сквозь завесу прорвались солнечные лучи, которые упали прямо на его задумчивое лицо и заставили зрение стать несколько размытым.
Эль съел еще один кусок лазаньи и отложил все мысли на потом.