Пока бегут волны

Пока мы еще чувствуем

Он пробирался через скалы, то и дело одергивая свой камзол, который лишь дополнял его привычный образ, потому что мужчина не чувствовал холода. Все его внимание было обращено к двум словам, которые предстали пред ним так же ярко, как неоновая вывеска "У Бабушки", вот только свет проникал исключительно красный, зловещий, обращенный во тьму.

Он мертв.

Убеждая себя и Свон в своей живучести, он непременно забыл тот факт, что все это время оставался человеком, способным быть сраженным пулей, нанизанным на меч или сбитым очередной машиной. Немудрено, что после стольких сражений, путешествий по мирам и долгих лет жизни начинаешь чувствовать неуязвимость, а смерть, кажется, обходит тебя стороной, ранив лишь духовно, когда забирает близких. Где-то на подкорке, он понял, что мертв, когда очнулся после самой легкой смерти, которую только можно придумать. Уйти во сне, особенно для пирата, не самый героический поступок, но благодать, о которой мечтают многие. Поэтому, замерзнув, он тихо прощался с миром, оставляя на его долю самые болезненные переживания.

Он мертв.

Удивительно, что по ту сторону, ощущаешь себя почти живым.

За этими мыслями, он не заметил как впал в забытье, позволив туману окутать его голову. Шаги стали медленнее, а мысли улетели куда-то далеко, оставаясь лишь отголосками. Обостренное чувство опасности и настороженность исчезли вместе с ними. Он не понял, что происходит и почему, но нечто похожее на негу позволяло задаться этим вопросом, чтобы вернуться в реальность. Там, где когда-то стучало сердце осталась тоска, вязкая и жгучая, но ему давно стало комфортно в ее раскаленных объятиях. Это его старая подруга, с которой они скитались по морям, тавернам, причаливали к берегам десятков королевств - она слишком хорошо изучила его, чтобы отпустить так надолго, но, теперь, он предстал перед ней бесстрашно, со своим шармом отшельника. Он отстранился от всего сущего, как его душа от мира, где осталась та, что успокоила его бурю.

Киллиан закрыл глаза, силясь вспомнить хоть кого-то, но темнота окружила анналы памяти, в которых уже скопилось достаточно имен.

Он мертв.

Мертв, но все еще пытается назвать имена. Чувствует удар, но это уже не важно.

Кэйтрин, Мила, Свон, Генри: каждое из них сопровождается болью. Кажется, железный крюк чуть не впился в солнечное сплетение.