Потерявшие солнце

Глава 96

Неподвижная стена воды круто уходила вниз, как скальный обрыв. В самой глубине ее рождался тихий, низкий рокот. С высоты пенного гребня можно было разглядеть невообразимую даль, тонущую в тумане. Море изгибалось дугой где-то далеко внизу и расплескивалось вокруг, огромное и равнодушное; только крошечный корабль у самого подножия мешал, как соринка в глазу.

Отсюда не разглядеть было ни мачт, ни парусов, ни команды. Весь мир превратился в маленькую шкатулку, с которой облезла позолота, а вместо жемчуга остались только пустые гнезда. Мир оказался слишком мал.

Он ждал этого. Ждал окончательного предсмертного одиночества, и от этого уже не было больно - теперь не осталось даже легкой грусти. Тяжелое, ледяное, неповоротливое тело не знало ни беспокойства, ни страха, а человеческая оболочка осталась далеко позади и беспомощно корчилась на полосе светлого песка.

Темная сила была ядом. Она вливалась в распростертое на берегу тело и обращала черные волосы сплошным серебром, съедала смуглый загар и вместе с кровью впитывалась в песок. Темная сила была благом, сковавшим воедино человеческий разум и мощь стихии.

Небо должно было стать совсем близким, но оно поднялось еще выше и осталось недосягаемым. В туманной дымке виднелись пятна суши и узкие перешейки проливов, и далекая полоса вражеских берегов, и хребты гор; на самом горизонте к тяжелым тучам поднималась стена.

Эту стену не увидеть человеческими глазами, но запертый внутри Волны разум осознал этот мир совсем по-другому. Призрачная серая штора на самой грани горизонта казалась ему знакомой и позабытой, как забывается сильная боль, сберегая рассудок; колыхания серебристой пелены напоминали ему приливные волны. Там пряталось что-то дикое и неукротимое, что-то куда сильнее и Волны, и темного Бога Сибай – что-то, чему нет названия.

В холодных глубинах Волны медленно билось отравленное, черное сердце. Огромные пузыри поднимались со дна, развороченного и ободранного. Коротким теплым прикосновением отзывались гаснущие огоньки тысяч крошечных жизней и тлен, разъедающий их тела. После недолгого тепла наступал покой и темнота, и только хрупкие белые скелеты продолжали вместе с Волной свое движение.

Невозможно человеку объять необъятное, ощутить себя разом и каждой крошечной водорослью в глубинах моря, и гибнущим у самой поверхности великаном-китом с морщинистой шкурой. Хрупкий разум рассыпался на обломки, цепляясь за яркие пятна одиноких мыслей; ни добра, ни зла, только гордость и долг, за который не жалко и жизни отдать. Человек с темным мечом сейчас замер у подножия Волны и смотрит на нее, и в глазах его наверняка отражается трепет и страх.