злой монарх

288

Послышалось тихое покашливание. Тогда старый и дряхлый учитель Небесного Института литературы Вэньсин, Мэй Гао Цзе, встал. Его тело, казалось, дрожало от этого кашля. Он подошёл к Императору и сложил руки в приветствии. Затем он развернулся и также поприветствовал остальную толпу:

- Ваше Величество, уважаемые старшие... этот праздник – это лучшее мероприятие, которое когда-либо видел этот скромный человек. Этот старик искренне желает Вашему Величеству и его роду успехов от имени Небесного Института литературы Вэньсин. Пусть небеса присмотрят за Его Величеством и Тянсян. Пусть народ всегда процветает! Пусть военные зачистят весь континент и объединят земли под знаменами Тянсян. Пусть вся земля процветает под благодатью Его Величества! Мы благодарим Его Величество за то, что он позволяет учёным, таким как я, процветать…

Он сделал длинный вдох, потому что сказал этот отрывок на одном дыхании. Однако это звучало так, будто это было только началом его речи. Он вот-вот доберётся до главной темы своей речи... когда раздался ворчливый голос:

- Как можно столько жрать на таком величественном Императорском празднике... Жиробас! Я понимаю, что у тебя большой живот. Но ты должен понимать, что вокруг много людей. Ты прикончил весь стол самостоятельно за столь короткий промежуток времени…

Звук этого голоса был очень тихим. На самом деле, казалось, оратор сознательно снизил громкость. Тем не менее, весь зал торжественно замолчал, чтобы выслушать речь Мэй Гао Цзе. Поэтому все слышали это высказывание достаточно чётко…

Говорящим был ни кто иной, как Цзюнь Мосе. Молодой господин Цзюнь был на своём пике в желании сорвать праздник. Очевидно, что он не позволил бы этой возможности пройти мимо. Что касается обвиняемого, то Танг Юань просто оглянулся на него с отупевшим, но невинным выражением лица. В руке у него была половинка краба. «Кто ещё среди нас двоих больше сожрал, старший брат? Очевидно, это я. Я много ем, но прикоснулся ли я к твоей половине блюд? Так... зачем ты обвиняешь меня?».

Мэй Гао Цзе был в середине произнесения очень трогательной речи. Однако его внезапно прервали. Очевидно, он не мог не разозлиться. Более того, возмущение было вызвано совершенно бессовестным человеком и по совершенно бессовестной причине. Его губы начали дрожать от гнева, когда он повернулся. Однако прозвучал еще один гонгоподобный голос с брезгливым тоном: