Екзоцист Никита Берг и Детектив Роменский

76 частинка)))

— Что это было, твою мать?! — крикнул Рудаковский, уже и не надеясь, что его друг услышит, скорее, он спрашивал сам у себя, чтобы разум дал хоть какой-то ответ.

      Мужчину как будто за что-то притянули, да так резко, что это никак назвать нельзя, кроме как «магически».

      Уже в следующее мгновение они снова закричали, когда среди деревьев появилась пара двух светящихся глаз.

***

      — Это был Леший.

      — Разве он так выглядит? Я в сказках его по-другому представлял.

      — Он бывает опасен, но вообще безобиден. Он может разозлиться, когда что-то вредит природе и местности, в которой он обитает, и забрать виновных людей куда-то. Поэтому давай тушить костёр. — Никита встал, быстро собрал всё, что они оставили — и мусор, и карты — в остатки рюкзака.

      Давид всё без лишних слов понял, и начал засыпать костёр землёй. Они, конечно, расчистили местность, чтобы трава не загорелась, но мало ли что могло взбрести ему в голову.

      Лешие сохраняют за собой некоторые особенности характера, которые имели при жизни, будучи людьми. И они проявляются очень резко, неизвестно, как это для них обернётся.

      Давид вдруг застыл, и Никита, вспомнив, что у него какая-то способность со слухом, аккуратно спросил:

      — Что такое?

      — Я слышу лай собаки. Она довольно большая. — у Никиты что-то порвалось внутри.

      Сразу в нескольких смыслах, на него налетели воспоминания про Катю, он был прав, его ищет полиция, должно быть он пропустил долю страха на лицо; голова начала кружиться, и сам он понял, что Кассандра начала что-то делать.

      Мир начал приобретать сиреневые блики и отблески, всё начало светиться, он перестал слышать и чувствовать Давида, что уже явно суетился вокруг него.

      Это навивало страх и мысли. Он не просто терял сознание, он перемещался в Астрал, уже вряд ли успеет сказать те длинные слова, чтобы из него вернуться.

      — Бежать… — прошептал он с хрипом и упал на холодную траву, закрывая глаза.

      — Никита, Никита, Никита! — парень безрезультатно тряс его за плечи. — Проснись, давай! — он покосился на лес, откуда приближалась собака, откуда слышались голоса двух людей. Он не мог разобрать кто они, всё было слишком запутанно, все его мысли занимал Никита.

      Он перевернул его на спину и отдёрнул руки — половина лица была попросту чёрная, прикасаться не хотелось, но время поджимало, нужно быстро соображать.

      — А-а-а, да как же так! — взвыл он, кладя рюкзак парню на живот и засовывая под него руки. Он был тяжёлым и разваливающимся, будто мешок картошки, поднять его было невозможно, чего уж говорить про держать над землёй и идти с ним.

      Но Давиду нужно было это сделать, поэтому он и поплёлся, неловко переставляя ноги, пытаясь справиться с тем бешеным биением в груди и наваливающимся страхом от преследования.

      Если Никита сказал «бежать» — он будет бежать.

      Но как бы не были сильно его желание, на спину будто кто-то пролил кипяток, а конечности измотались в край. Они дрожали и еле держали их обоих на некотором расстоянии от падения, которое всё же состоялось.

      Не выпуская Никиту из рук, он припал спиной к толстому дереву, что так удобно подставилось, и стал пробовать отдышаться. И это его дыхание сбивало со слуха, по ощущением его вот-вот будет видно при свете фонарей, что, кажется, были. Они уже близко, пусть он и не знал, кто.

      Давид взмолился, сильно зажмурившись и сжав руками одежду Никиты:

      — Да помогите же… — сам не понял, как это получилось вслух, но когда он открыл глаза перед ним стоял Леший.

      Его высокая фигура медленно нагнулась вперёд, смотря на него всей кучей глаз.

      — Помоги… — сказал он и снова зажмурился, заставляя слёзки появиться в уголках глаз.