Екзоцист Никита Берг и Детектив Роменский

3 частинка)))

Утром Давид проснулся так же, как и в прошлые дни. Состояние было средним, между «выспался» и «не выспался». Привычной гаммой всё казалось: он умылся, включил радио и пожарил себе яичницу под музыку и лёгкий шум чайника.

      Утро понедельника было тоже не понятно каким: вроде кое-где на белом небе ходили тучи и поселяли некоторую тревожность по поводу погоды, а вроде и света от солнца было достаточно, чтобы иметь настроение чуть приподнятым.

      Мужчина, сидя за столом перед тарелкой вкусно пахнувшей еды, взял в руки телефон и проверил погоду. К вечеру небо будет ясным, а, вот, дождя можно и не ждать. Всё было замечательно, день обещал быть прекрасным.

      И когда же он доехал на своей белой «Ладе» до агентства, которое, между прочим, было открыто круглосуточно, это было кристально понятно: ветер приятно обвивал, спасая, возможно, от предстоящей жары; люди не норовили задеть тебя плечом, когда проходили мимо; улицы были не так затоплены толпами или протестантами, как в самый пик оживлённости.

      Вздохнув чистый воздух, он направился внутрь, где и поднялся в приёмную. Вообще, это был его кабинет, но здесь он только хранил уйму папок с делами и принимал клиентов. Дела представляли собой разные по толщине папки. Тех, где больше двадцати страниц, меньше всего. Да и порядка никакого особенного не было.

      Он оставил чёрный старенький портфель, с которым очень давно увиделся на день рождение, под столом и сел в деревянное неподвижное кресло. Его руки скользнули по поверхности и придвинули к глазам листочек. Нужно было позвонить одной бабушке, чтобы та сказала, можно ли сегодня действовать — она подозревает своего супруга в криминальных делах.

      И как только послышался второй гудок, трубка была снята.

      — Давид? — спросил хриплый и больной голос.

      — Да.

      — Да я всё ждала, когда вы позво́ните. Федя мой, вот, пять минут назад вышел. Снова пошёл на эдакое дело, паршивец. — похоже, она действительно его не очень-то и любила, раз обозвала его с такой ненавистью. — Выпороть бы его…

Чё я пишу 🥲?